Гуд бай, стервоза!

— Ну, не знаю, я заметил, когда мы ужинали, что от тебя как-то странно пахло, типа машинным маслом.

Она подняла брови и улыбнулась еще шире:

— Ты заметил, да?

— И у тебя был грязный след от него, прямо над бровью.

— Это от лифтового кабеля, мне пришлось спускаться по кабелю лифта в шахту в одном здании, в Файненшел Дистрикт, чтобы взломать систему безопасности, иначе как, ты думаешь, мы бы проникли туда сегодня?

— А знаешь, моя сестра слышала, как ты звонила кому-то и разговаривала по телефону по поводу покупки оружия?

— Энни? Энни чудесная девочка, она похожа на…

— На кого?

Она поколебалась с минуту и покачала головой:

— Нет, это я так, ни на кого… Тебе повезло, у тебя замечательная сестренка.

— Именно поэтому ты заминировала наш дом, да?

— Сколько еще раз я должна извиниться?

— Надо было пристрелить тебя, когда была такая возможность.

Гоби рассмеялась:

— Лучше поздно, чем никогда.

— А я говорю серьезно, я…

Она бросилась на меня. Я схватил ее за горло, повернулся, но не удержался на ногах. Мы повалились на дверь, та резко распахнулась, и мы вывалились прямо на тротуар.

Я больно ударился и уже поднимался на ноги, когда Гоби схватила меня и притянула вниз к себе, так что я снова оказался лежащим на ней. Я дернулся, чтобы вырваться, лихорадочно вдохнул и хотел уже выпрямиться, прежде чем она сможет ударить меня, но тут она резко притянула меня к себе и поцеловала. Ее губы имели вкус помады, крови и пороха, а еще они были самым нежным из всего, что я когда-либо чувствовал, и, несмотря на боль, я вдруг обнаружил, что отвечаю на ее поцелуй, и мой язык скользит по ее губам, чтобы лучше ощутить все оттенки странного вкуса этого поцелуя. Мы касались друг друга языками, словно одновременно проникая друг в друга и продолжая борьбу. Наконец она отстранилась. Ощущение было такое, будто я долго плавал на большой глубине океана из «Ред Була» и вдруг резко вынырнул на поверхность.

— Зачем ты это сделала? — только и смог спросить я.

— Ты начинаешь мне нравиться, Перри.

Я шумно выдохнул:

— Своеобразный у тебя способ показать это.

— Ты когда-нибудь в жизни чувствовал себя более живым?

— Да, пожалуй, раз или два.

Гоби продолжала смотреть на меня, приоткрыв рот, словно заглядывая мне в душу в поисках того, что таилось там, на глубине. Сейчас она выглядела очень растерянной, юной, совершенно сбитой с толку — словно отражение меня самого, того, как я чувствовал себя сам, там, где я раньше никогда не был и где меня никто никогда не будет искать. Меня вдруг накрыло нелепое, уму не постижимое видение: я бросаю все — школу, музыку, семью, друзей — и сбегаю с ней на край света.

Я прикинул, что нас хватило бы примерно на неделю.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Голова болит.

— Это из-за губной помады, — улыбнулась она. — Моя губная помада пропитана особым наркотиком, контролирующим сознание. Теперь ты целиком и полностью в моей власти.

— Ха-ха.

— Поцелуй меня еще раз.

Я не пошевелился.

— Тебе продали поддельную губную помаду.

— Да нет, просто наркотик медленного действия, зато эффект длится долго.

Она снова потянулась вперед и, уже касаясь моих губ своими, прошептала:

— К рассвету ты будешь совсем мой.

— Только пообещай мне, что не причинишь вреда моей семье.

Она посмотрела на меня очень серьезно:

— Семьи иногда страдают, Перри. Никто никогда ничего не гарантирует.

— Ну и стерва же ты.

— А я и не отрицаю.

Я замахнулся на нее, но она поймала меня за кулак.

— Слишком медленно.

Я дернул головой вперед, мы коснулись друг друга лбами, я провел пальцами по тонкому шраму у нее на шее.

— Откуда у тебя это?

Она посмотрела в сторону:

— Это болезненное воспоминание.

— Типа того, что тебе перерезали горло и ты восстала из могилы?

Гоби резко села. Все, что только что объединяло нас, не просто разбилось — разлетелось на миллионы маленьких острых осколков. Она пожала плечами и замерла.

— Гоби?

Она снова наклонилась вперед, я обнял ее. С минуту мы стояли обнявшись напротив бара, и когда я почувствовал, что ноги у нее подкашиваются, я прислонил ее спиной к нижним ступенькам. Парочка молодых людей вышла из дверей; они посмотрели на нас, но ничего не сказали.

Через несколько секунд Гоби подняла голову. Ее взгляд был мутным, но уже начал проясняться.

— Перри?

Я кивнул.

— Я здесь.

— Мы должны идти, — сказала она. — Нам нужно… поймать машину.

— Может, подождем еще минутку, пока ты окончательно придешь в себя?

— Нет, надо ехать.

Она даже не смотрела на меня.

— Надо покончить со всем этим.

23

Если бы вам пришлось оглянуться назад, на ваши школьные годы в последних классах, какой совет вы бы дали начинающему учебу старшекласснику?

Симмонс