Гудериан

Поражение под Москвой привело к тому, что Гитлер развил лихорадочную деятельность во всех направлениях, в том числе и в области разработки новых типов танков. Возомнив себя всемогущим, он требовал немедленного чуда – увеличить производство машин и создать танк, способный вести борьбу с Т-34. В январе 1942 года его ознакомили с проектом танка, который, как надеялись немецкие конструкторы, сможет успешно бороться даже с усовершенствованными моделями Т-34 – новый средний танк УК 3000 весом в 45 тонн и длинноствольной 75-мм пушкой L70, получивший название «Пантера». Кроме того, велись поспешные приготовления к запуску в серию тяжелого танка, созданного на основе «танка прорыва», концепцию которого Гудериан выдвинул еще до войны. Речь идет о «Тигре» весом в 65 тонн, вооруженным 88-мм пушкой L56. Однако до поступления в войска этой новой техники (несколько «тигров» были готовы к осени 1942 г.; а первые «пантеры» сошли с конвейера весной 1943 г.) должно было пройти некоторое время, и нужно было что-то предпринять, чтобы восстановить танковый паритет. Этого достигли сравнительно легко за счет усиления брони – в 1943 г. 80-мм броня на Т-III и Т-IV уже не обеспечивала надежной защиты, как и замена орудий на длинноствольные 50-мм L60 и 75-мм L46. С целью обеспечения более эффективной поддержки пехоты и укрепления противотанковой обороны увеличивался и выпуск самоходных установок – противотанковых, штурмовых и артиллерии. Машины выпускались на базе существующих шасси. Эта обширная программа, наподобие отвергнутой летом 1940 года, требовала огромных расходов, поскольку наряду с разработкой новых машин увеличивался выпуск уже существующих типов танков. В декабре 1942 года, когда танковые дивизии сражались в России на пределе своих возможностей, а союзники наращивали давление в Северной Африке в войне, которая была в основном войной танков, танк Т-III сняли с производства. Сначала Гитлер последовал совету офицеров, представлявших интересы танковых войск на высшем уровне командования, и ведущих промышленников. Согласно их концепции, основными критериями оценки конструкции танка должны быть в порядке очередности: вооружение, скорость и броня. Это ни в коей мере не противоречило убеждениям Гудериана, хотя он беспокоился о том, что многие армейские офицеры не имели ясного представления о развитии танковых сил. К несчастью для вермахта, ни эти офицеры, ни промышленники не были хозяевами в своем собственном доме. 8 февраля 1942 года в катастрофе погиб доктор Тодт, и его место министра вооружений занял любимец Гитлера – архитектор Альберт Шпеер, превосходный организатор, однако не разбиравшийся ни в танках, ни в каком-либо другом оружии. Ему приходилось всецело полагаться на мнение экспертов, а те лоббировали интересы отдельных лиц. Например, промышленники соперничали друг с другом в отстаивании собственных концепций и проектов. На полигоне на сравнительных испытаниях двух типов танков случиться могло все. Обычно пробные образцы изготавливались с применением материалов очень высокого качества, хотя конструкторы прекрасно понимали – в серийном производстве это будет невозможно. А если какой-то талантливый и честолюбивый конструктор, такой, как, скажем, доктор Порше – лучший пример в этом отношении, – не мог добиться нужного для себя решения в комитете или на испытаниях, то вполне мог напрямую обратиться к Гитлеру, на которого всякие грандиозные планы, как известно, производили чрезвычайное впечатление.

Вследствие этого в течение всего 1942 года, несмотря на согласованную очередность приоритетов, установленную в январе, Гитлер, как и следовало ожидать, отошел от нее. Случайные упоминания о новой угрозе или идее могли стимулировать новую волну страхов. Результатом оказывались дискуссии о сонме контрпроектов, некоторые разумные, но большинство отличались фантастичностью и бессмысленностью, и их реализация нанесла бы значительный вред.