Гудериан

Бои за Булонь продолжались около полутора суток. Тем временем Гудериану вернули 10-ю танковую дивизию и поставили задачу 23 мая блокировать Кале. Хотя было известно, что англичане высадили подкрепление, Гудериан не придавал большого значения взятию порта, зная, что тот падет, так или иначе. Его целью было создать прочный барьер между побережьем и союзными армиями, находившимися восточнее, заставив их, таким образом, пробиваться с боями через немецкое кольцо, которое должно было становиться все более плотным, по мере продвижения союзников. Для создания такого кольца Гудериан направил 1-ю танковую дивизию на Гравлин и Дюнкерк – первоочередной целью был Дюнкерк. В журнале боевых действий 19-го корпуса отмечено, что это случилось 23 мая.

Британская официальная история этой кампании утверждает, что Гудериан отдал эти приказы, будучи в неведении относительно труднопроходимого ландшафта местности, на которой должны были действовать его танки. Это противоречит фактам, ибо Гудериан очень хорошо знал этот район по опыту Первой мировой войны (он летал над ним) и потому никак не мог не знать об опасностях, подстерегавших танки. 23 мая этот фактор отступил на задний план, уступив огромной воле к победе. В этот критический момент группа Клейста значительно превосходила своих противников во всех отношениях, хотя с 10 мая потеряла 10 процентов танков и личного состава. Превосходство немцев оказалось настолько очевидным, что, выражаясь словами Гудериана, зафиксированными в журнале боевых действий 19-го корпуса: «Появилась вполне реальная возможность быстро и решительно выполнить все три поставленные ему задачи [Канал Аа (Аа), Кале и Булонь]». В данном случае Гудериан чувствовал себя настолько уверенным, что действовал вопреки своему тезису о концентрации сил. К утру 24 мая Булонь пала, а 1-я танковая дивизия форсировала Аа, отбросив британские танки, сделавшие вылазку из Кале. На помощь Гудериану устремились танковые дивизии Рейнхардта и Гота, усиленные дивизиями мотопехоты, – мощная группировка, способная решать универсальные задачи. Ее южный фланг был вскоре надежно прикрыт пехотными дивизиями, изо всех сил спешившими к Абвилю, а на булонских укреплениях уже интенсивно трудились военнопленные – один из первых фактов нарушения немцами международных конвенций.

В этот момент, когда до Дюнкерка оставалось всего 15 миль и взять его на следующий день не составляло труда (по британской оценке это было лишь вероятно), поступил знаменитый приказ остановиться. Не вдаваясь в подробное обсуждение причин, побудивших Гитлера отдать этот приказ, и последовавших затем событий, заметим, что первоначально он был отдан Рундштедтом вечером 23 мая. Тот опять запаниковал и пытался приостановить наступление, чтобы собрать свои силы воедино, прежде чем те втянутся в тяжелые изнурительные бои с противником, которому, ввиду отчаянного положения, терять было нечего. С этим согласился и Клюге, командующий 4-й армией. По случайному совпадению именно в тот день Геринг предложил Гитлеру отдать люфтваффе честь поставить точку в окончательном разгроме окруженной группировки союзников в Дюнкерке. Фюрер, еще с 15 мая одолеваемый сомнениями и тревогами, с готовностью ухватился за новое решение, тем более что оно позволяло увенчать лаврами род войск, своим созданием полностью обязанный нацистам и пропитанный духом их идеологии. Утром 24 мая Гитлер еще раз посетил Рундштедта и, узнав о приказе прекратить наступление, подтвердил его. Гудериан говорит: «Мы лишились дара речи. Но поскольку нас не информировали о причинах, стоявших за этим приказом, нам было трудно его оспаривать». Вскоре он узнал, что приказ исходил от фюрера. Так был заложен еще один прецедент: Гитлер вмешался в управление боевыми действиями и пошел наперекор мнению начальника генерального штаба в оперативном вопросе.

Раздался ропот недовольства. Гальдер, возмущенный до глубины души, заявил резкий протест, однако, оставшийся без внимания. Два эсэсовских пехотных соединения, которым 1-я танковая дивизия передала свои позиции на Канале Аа, 26 мая решили для их улучшения продвинуться вперед, в чем их подбадривал Гудериан. Зепп Дитрих, командир дивизией СС «Лейбштандарт», был человеком, к чьему мнению прислушивался Гитлер. В тот день фюрер смягчился, возможно, по той причине, что дело касалось дорогих его сердцу истинно нацистских войск. Однако к этому времени англичане и французы организовали очень сильную оборону, и немцы, упустив выгодный момент, когда наступление еще можно развивать по инерции, продвигались очень медленно. 27 и 28 мая немцам удалось вклиниться на небольшую глубину в оборону противника. Гудериан находился на передовой в качестве наблюдателя. Опасаясь, что в этих бесцельных атаках будут обескровлены лучшие войска Германии, он вернулся в штаб и сообщил о своих соображениях Клейсту в рапорте, о котором не упоминает в «Воспоминаниях солдата», вероятно потому, что после войны не имел доступа к журналу боевых действий корпуса: