«Гудлайф», или Идеальное похищение

Тео не мог понять, как это некоторые богачи не тратят свои деньги. Какой в этом смысл? Или — как это некоторые люди выбирают карьеру, которая наверняка означает финансовый тупик? Он лично знал одного учителя начальной школы, который наверняка был достаточно умен, чтобы делать что-то гораздо более выгодное. Страх и недостаток уверенности в себе заставляют людей ограничивать стремление к успеху, да и к наслаждению тоже. В Вэйле, когда их сексуальная жизнь, впервые за все время брака, дала сбой, Коллин заявила, что она «слишком ранима для секса». Что это вообще могло означать?! Если ты нервничаешь или испытываешь какой-то стресс, а у тебя есть муж, который просто счастлив исполнить любое твое желание, зачем же себе отказывать?

Дыхание Коллин стало тяжелым. Она чертовски плохо спала последние три-четыре ночи. Конституция у нее слишком слабая для такого далеко идущего плана. Не может она со стрессом бороться. Стресс всегда берет над ней верх.

Но Тео знал — Браун выздоравливает. Рана чистая, забинтована. Он получил достаточно жидкости. Он отдыхает.

Тео потряс ступню Коллин:

— Почему бы тебе не подняться наверх и не прилечь? Делать же все равно нечего — только ждать.

Может, он все же подстрижет лужайку.

В крытом переходе отцовские ботинки стояли за кушеткой на газете, сморщившейся от стаявшей с них зимой воды с солью. Глупо было бы испортить свои треторны[23] пятнами травяного сока в тот последний раз в жизни, что он сам будет подстригать лужайку. Тео шнуровал жесткие черные ботинки, выбранные по каталогу Отдела полицейского снабжения, и глядел на боковой двор через ржавую сетчатую дверь. Отец оценит его жест по достоинству. Интересно, остался ли в газонокосилке бензин.

Он уже сто лет не подстригал траву. И дом в Хилтон-Хед, и квартира в Вэйле были на полном обслуживании. Черт, он вряд ли пользовался косилкой с тех пор, как они впервые уехали из Нью-Джерси более трех лет тому назад. Конечно, он вовсе не собирается быть одним из тех оторванных от реальной жизни богачей — Тео подумал о президенте Буше,[24] ничего не знавшем о том, сколько стоит в супермаркете сканер, — но существует тот простой факт, что у него будет свой бизнес, требующий внимания и забот, и время Тео будет стоить больше, чем двадцать баксов в час за обслуживание газона.

От боковой стены дома двор спускался вниз по склону холма, так что пользоваться им по-настоящему было практически невозможно. Его окружал забор из крупноячеистой сетки высотой по грудь; забор поржавел и был теперь цвета подгоревшего хлебца, а местами совершенно зарос сорной травой. Двор за забором когда-то принадлежал семейству Харриганов. Энди Харриган учился в одном классе с Тео. Он всегда был вундеркиндом, умел разговаривать со всеми с ужасно уверенным видом, что, казалось, производило большое впечатление и на учителей, и на родителей. Отец Тео тоже не был исключением и называл Энди «наш Всеамериканский Харриган». Кажется, отцу Тео очень хотелось, чтобы его собственный сын был больше похож на Энди, который поступил в Рутгерсовский университет, а затем окончил Высшую школу бизнеса. Он пошел работать в коммерческую фирму в Хартфорде, занимавшуюся недвижимостью, — продавал, потом, в восьмидесятые, занялся финансированием, работал как бешеный, деньги зарабатывал буквально вагонами. А когда рынок рухнул, он здорово хлебнул горя со всей той недвижимостью, что приобрел. Но прошлой весной в Вэйле, в клубе «Клондайк», Тео неожиданно встретил Харригана. Тот открыл собственную консультативную фирму в Хартфорде, давая советы компаниям, которые чрезмерно расширили кредиты или затратили слишком большие суммы на покупку недвижимости в восьмидесятые годы. И снова гребет баксы — целыми кучами… Парень оказался в нокдауне, но поднялся и с новыми силами вступил в бой. Точно так, как поступают Тео и Коллин. Отец Тео увидит, что его сын оставил Всеамериканского Харригана далеко позади, так что тот теперь от его колес пыль глотает.

Родители Харригана переехали в новый благоустроенный район недалеко от Бишоп-Хилла почти десять лет назад. Они продали дом семье афроамериканцев, и теперь по ту сторону сетчатой ограды рифленый забор из стеклопластика распадался на составные части. Пластины зеленого стеклопластика ударялись о ржавую сетку при малейшем дуновении ветерка. У них был бассейн. Наземный. В одном из окон на втором этаже подъемные жалюзи перекосились, висели углом. В другом окне было всего лишь ползанавески.