Гудвин (СИ)

2. Максим под подозрением.

И, подумав, добавил ещё один.

3. Свидетелей нет.

А может быть есть? С этим вопросом Миша загорелся энтузиазмом. Не было ничего проще, чем пойти и поспрашивать деревенских. Наверняка кто-то что-то слышал. И совершенно точно, что Комаров не будет этим заниматься.

Он собрался, накинув куртку на майку и ботинки на босые ноги, и вышел на улицу. Стоял крепкий январский мороз, обледенелые деревья едва шевелились на сильном ветру. Поскользнувшись на ледяной горке перед крыльцом, в которую мы с Сергеем превращали все жидкие отходы, он спустился на дорогу и пошёл в сторону

дома культуры. Лицо его посуровело, не то от тяжёлых мыслей, не то от холодного ветра.

Дом Арсентия, который предстал перед его глазами через пять минут, даже посреди нашей серо-бурой действительности занимал отдельное место. Входная дверь на кособоком крыльце выглядела единственной частью дома, которая стояла прямо. Нижние брёвна просели глубоко в землю, подняв переднюю часть словно нос корабля на высокой волне. Несколько окон, которые Арсентий не успел забить досками, покрывал непрозрачный полиэтилен. Из дыры в крыше сарая торчала верхушка сосны.

Когда Миша прошёл через ссохшуюся деревянную калитку, та рухнула в снег позади него. Ступив на крыльцо, он было замахнулся, чтобы постучать, но побоялся разрушить дом. Легонько толкнув старую дверь, которая открылась без скрипа, он вошёл в коридор.

Помещение было освещено несколькими прогалинами в потолке, из которых светило полуденное солнце. Поднявшись по скрипучей лестнице, он ступил в избу. Тут же древний инстинкт приказал его ногам согнуться и он плюхнулся на задницу. Над его головой толстый деревянный брус ударил в косяк двери и разлетелся в щепки.

- Ты чего, Арсентий, совсем с ума сошёл?! - закричал Миша, отряхивая голову.

- Мишань, это ты, что-ли? - просипел старик. Он вышел из тени, словно леший из

бурелома.

Будучи в прошлом уважаемым учителем русского языка, Арсентий едва ли сохранил черты интеллигентного человека: не мытые годами волосы цвета болотной тины слиплись в твёрдые локоны, которые обрамляли его морщинистое, словно печёное яблоко, лицо. Вся деревня делилась с ним одеждой, поэтому внешне вид он имел сносный. Если не считать чёрных ногтей на болезненно-желтоватых руках, из под которых можно было добывать песчаник в промышленных масштабах.

- Ты извини меня, старого, - произнёс Арсентий так, словно выдавил воздух силой. - Совсем я из ума выжил.

- Оно и видно, - проворчал Миша, поднявшись. - Чего у тебя случилось-то? Светка тебя обидела?

Старик прошаркал к одному из непрозрачных окон и выглянул в крохотную щёлку.

- Нет. Ходют тут всякие, понимаешь, - заговорщицки прошептал он. - По ночам.

- Кто? - Миша достал розовый блокнот. В тёмно-коричневом интерьере он засиял,

словно звезда на небе.

- Не знаю, - Арсентий вздёрнул густые брови. - Знал бы - поймал бы да как дал по

башке.

Подойдя к столу, на котором лежали заготовки для корзинок - Арсентий плёл их на продажу, - он взял с него листок и протянул Мише.

- Слышу вчера, шуршит кто-то под дверью. Выхожу и тут вдруг вспышка яркая - Ба- бах!

Миша взял в руки листок, который оказался мгновенной фотографией 'Полароид'. На ней был изображён Арсентий, хмуро смотрящий вдаль. Угол снимка находился чуть ниже, что придавало старику вид как минимум полководца, а то и вовсе фельдмаршала.

- И тишина, - протянул он натужно. - Ну я посмотрел немного, покричал, да спать пошол, а наутро вот это кто-то под дверь бросил.

Миша записал в блокнот:

4. Кто-то сфотографировал Арсентия.

И, подумав секунду, добавил - 'Зачем?'

- Я возьму? - спросил он, кладя фотографию в карман.

- Чого ж нет, Мишань? Забирай.

- Слышал про убийство в доме культуры?

- Слыхал, - кряхтя, Арсентий присел на стул середины прошлого века, один из трёх

предметов мебели в его доме. - Клавкина дочка. Нехорошо получилось. Ой, нехорошо.

- Знаешь Клавдию Семёновну? - спросил Миша.

- Роботали вместе в школе, - утвердительно сказал Арсентий. - Довно дело было.

Старая змея.

Миша поднял глаза с блокнота, чтобы посмотреть на Арсентия. Тот обратился в свой загадочный внутренний мир, уставившись пустым взглядом в стену за его спиной.

- А чего она тебе сделала?

- Не помню я, Мишань, - пожаловался старик. - Болезнь у меня, какого-то англичанина.

Хорошо хоть тебя узнаю пока ещё.

Миша хмыкнул и сделал пометку.

- У тебя выпить чего есть, а? - с надеждой просипел Арсентий, как только Миша захлопнул блокнот.

- Да я не пью особо-то, - соврал тот. - Сам знаешь.

- Понятно, понятно. Может тогда хоть корзинку купишь? Ручная робота.

8

Дом номер один принадлежал старухе Лизе. Она жила в одиночестве, если не считать коровы. Её она держала в сарае зимой, а летом сдавала в совхоз. Наши с Сергеем следы к её крыльцу были первыми за день, а может быть и за неделю. Пробравшись через крутой снежный холм у дороги, мы ступили на обледенелые доски перед дверью. Сергей занёс кулак, чтобы постучать. Я перекинул тяжёлую сумку через плечо.

- Подожди!

- Что? - удивился он.

- А вдруг там что-то ужасное написано?

- Где?

- В письме.