Гудвин (СИ)

дома. Уже отнесли. Мне ничего не приходило, правда. Елизавета Михайловна кивнула и спросила.

- И Черненко тоже, Александру Семёновичу?

- Наверное, - я пожал плечами.

- А ещё кому?

Я поднял сумку с пола и открыл её.

- Черненко есть, Кирдыкиным есть, дяде Паше есть, Юльке Сербовой есть, - начал перечислять я.

- Я как раз к Черненко собиралась, - сказала Елизавета Михайловна. - Могла бы передать.

- Так и мы тоже, - я кинул взгляд на Сергея. Тот вздрогнул. - Собирались. Да?

- Ага, - кивнул Сергей и добавил уверенно. - Всех обойдём.

Учительница заметно помрачнела. Я положил письма обратно в сумку.

- Ну мы это... пойдём мы. Да?

- Ага! - согласился Сергей.- Мы пойдём.

Мне почему-то стало жутко. Я отодвинул стул задней частью коленей, для которой ни в одном языке мира нет отдельного названия, и встал.

- Так вы даже чаю не попили. - возразила Елизавета Михайловна.

- У нас времени нету, - я издал неуверенный смешок и махнул рукой. - Да?

- Да-да, - поддакнул Сергей и поднялся вслед за мной. - Столько домов обойти.

- Ну, вы держите меня в курсе, - сказала Елизавета Михайловна, не вставая.

- Конечно, - сумка в моей руке задрожала.

Мы поблагодарили Елизавету Михайловну и вышли на улицу. Поднялся ветер, вокруг нас снег закружился вихрем. Следы редких автомобилей на дороге исчезли, как и тропинки к домам. Над крышами изб появился белесый дым - народ начал топить печи к вечеру.

- Чего это она? - спросил я, когда мы отошли.

- В каком смысле? - Сергей нахмурил брови.

- Спрашивает. - я уточнил многозначительно.

- Откуда я знаю?

Я задумался на секунду о том, что делал Миша в тот момент. Мне подумалось, что он лежит дома и смотрит в потолок. Или бежит по лесной дороге в Аксентис, чтобы успеть на автобус до города. Там он пойдёт домой к родителям, вновь устроится помощником юриста и его снова выгонят.

- Интересно, а что Миша... - начал было я, но Сергей перебил меня.

- Да вон он. - его палец указал на фигуру вдалеке. - Расслабиться решил.

11

Пробежав достаточное, по его мнению, расстояние, Миша решил подумать. Ходить из дома в дом и спрашивать всех подряд было глупо. Поэтому следовало выбрать наиболее посещаемые дома и попытать удачу там. Один из таких, жёлтый номер восемнадцать, как раз виднелся впереди. Чуть ниже всех остальных, он сверкал новенькой шиферной крышей, большая часть снега с которой съехала и образовала на тропинке высокий сугроб.

Этот дом посещало довольно больше количество мужчин со всей округи для того, чтобы приятно провести день, вечер или утро - как повезёт. Хозяйка заведения, Юля Сербова, обладала разносторонней репутацией в округе. Репутация эта разделялась исключительно по половому признаку.

Миша подошёл к тёмно-коричневой двери и занёс руку для того, чтобы постучать, но кто-то уже поворачивал ручку на той стороне. Когда дверь открылась, перед Мишей предстал деда Ваня. Он усердно пытался застегнуть вторую подтяжку под тяжёлым пуховиком. Его небритая физиономия светилась ухмылкой. Миша скривил рот.

- Деда Вань, ты-то чего тут делаешь? - укоризненно сказал он. - У тебя же жена есть.

- Жена женой, - прошепелявил старик назидательно, придерживая штаны. - А жизнь

идёт. Французы говорят - "карпе диём!"

И, поправив пролетарскую кепку на голове, заковылял в сторону дома.

- Французы говорят - 'шерше ля фам". - проворчал Миша ему в спину и вошёл.

В жилой комнате царил бедлам - разбросанные повсюду вещи формировали невысокие пригорки, грязная посуда росла вверх сталагмитами, на полу слой пыли позволял выращивать неприхотливые сорняки.

- Иду-иду, - проворковал из-за ширмы в соседнюю комнату хриплый голос.

Миша нашёл стул почище, осмотрел все его поверхности с небывалым пристрастием, и только после этого сел. Вскоре в комнату вошла Юля. На ней, довольно упитанной женщине лет около сорока, старый спортивный костюм тёмно-синего цвета выглядел довольно неряшливо. У неё на руках сидела дочка лет трёх, с книжкой в руках.

- Ой, Мишка, - обрадовалась Юля. - Каким это ветром тебя занесло?

- Да вот, мимо шёл, - со смущённой неуверенностью ответил он и достал розовый

блокнот.

- Ну правильно, правильно, - согласилась та, сев напротив. - Что, проблемы в личной

жизни?

Открыв рот, чтобы решительно возразить, Миша задумался. Его и правда беспокоили проблемы в личной жизни. Только он пришёл решать их другим способом. Если вообще решать. Если вообще их.

- Муха валетит, - маленькая девочка показала пальцем на Мишин рот, который он тут же захлопнул.

- Как тебя зовут? - спросил он, улыбнувшись.

- Мафа, - сказала девочка. - Дай. Дай. Дай.

- Что?

- Книвку. - и она протянула свою. - На. На.

Миша догадался совершить обмен. Получив её книжку в руки, он посмотрел на обложку - 'Волшебник Изумрудного города'. Он открыл её и увидел надпись ручкой на первой странице - 'Маше от Гудвина'. Маша спрыгнула с рук улыбающейся мамы и принялась вертеть Мишин блокнот, засунув розовую ручку в рот.

- Прочитала уже? - спросил он ребёнка.

- Два раза, - сказала за неё Юля. - Ей волшебник очень нравится.

- Он тут зывёт, - сказала Маша уверенным тоном. - В финем доме.