Гудвин (СИ)

- Привет, говорит, - объяснил Сергей. Я тоже пожал руку.

- Ни слова по-человечески! - пожаловалась Сашина бабушка.

- Yeah, sorry about that, - Саша пожал плечами с тоской. - But I understand everything, real- ly.

- Чё он говорит? - снова спросил я.

- Что всё понимает, - нехотя ответил Сергей.

- Мать послала в Америку-то в детстве. И вот! Погостить приехал к нам, - она

посмотрела на нас и снова обратилась к Саше. - Письмо тут пришло твоему отцу,

слыш?

- Ага?, - по-русски удивился Саша и посмотрел на конверт.

Тамара Ивановна раскрыла его и развернула лист. Хоть эта сама прочитает, - подумал я. Деда Ваня, к которому мы заходили ранее, читать не умел, а его соседка, вдова толстяка, письмо для покойного мужа брать отказалась - мол, дурной знак.

- Из сберкассы пишут, - старушка вперилась взглядом в текст Мы втроём сгрудились за её спиной. - Папаня для тебя счёт оставил. Двац лет назад!

- Wow! - воскликнул Саша с воодушевлением, чуждым нашему брату.

- Вот, написано - 'В день совершеннолетия выдать Лексан Лексанычу', эт значт

тебе... сколько тут, не вижу?

- Десять тысяч рублей. - прочитал я и присвистнул. - Девяносто первый год!

- Волгу можно было купить, - веско оценил Сергей.

- How much is it now? - поинтересовался Саша.

- Чё он грит? - буркнула Тамара Ивановна.

- Сколько это сейчас, спрашивает. - перевёл Сергей.

Старушка вскинула взгляд к потолку. Мы сделали так же, пытаясь представить себе текущую сумму.

- Ну, - Тамара Ивановна решила задачу первой и сказала вопросительно. - Де-то десь тыщ рублей?

Мы молча кивнули.

- Или меньше. - пожал плечами я.

- And in dollars?

- Примерно триста долларов, - прикинул Сергей.

- Not much, - с угрюмой улыбкой констатировал Саша.

- Где вы это взяли-то? - спросила старушка.

Мы рассказали про магазин, про сарай и про ячейки. Тамара Ивановна пожаловалась на развал Советского Союза, на Павловскую реформу, на Ельцина и на маму Саши, так опрометчиво отправившую сына в оплот врага.

- Would be great to have a drink some time! - пожимая нам с Сергеем руки, сказал Саша.

- Да, как-нибудь сгоняем, - ответил ему Сергей.

Попрощавшись, мы вышли на крыльцо. Я засмотрелся на заколоченную дыру в стене бани и неожиданно для себя рухнул на обледенелые ступени. Сергей засмеялся и

протянул мне руку. Когда жёлтый дом скрылся за заколоченной баней, я заметил, как небо посерело ещё больше, налившись однородным бетонным оттенком.

- Вот сволочь, - вырвалось у меня с обидой. - Сидит там в этой Америке, горя не знает.

- Одним всё, а другим - ничего. - глубокомысленно ответил Сергей и закурил.

14

Мы прошли в молчании ещё несколько минут и свернули на старую школьную дорогу. Я покопался в сумке, чтобы найти письмо для синего дома номер одиннадцать, но его там не оказалось. Тогда мы повернулись, чтобы пойти дальше, но Сергей вдруг сказал:

- Там кто-то за кустами, - и показал пальцем на перелесок.

Я присмотрелся - и правда, кто-то сидел, облокотившись на дерево. На улице было примерно минус пятнадцать и окоченеть не составляло никакого труда. Решив, что это, скорее всего, Витёк, мы подошли ближе, чтобы дать ему хорошего пинка.

Когда я узнал Мишу, меня пробила дрожь. Он ещё не успел посинеть, но не подавал признаков жизни. Не долго думая, я наклонился и хлопнул его по щеке. И в тот же миг получил по зубам увесистый удар, словно Миша только и ждал, чтобы его нанести. Я зажал рот руками и упал в снег.

- Ой, Вовка! - закричал Миша, вскочив. - Извини!

Он схватил мою руку и я встал, шатаясь. Удар пришёлся как раз по верхней губе. По подбородку побежала горячая кровь. Пока Миша пытался найти слова, чтобы извиниться, я достал из кармана бутылку, смочил ладонь водкой и протёр лицо.

- Как я выгляжу? - спросил я.

- Как после того, когда ты с Юлькой Сербовой подрался, - припомнил Сергей.

- Я это, я не хотел... - неуверенно сказал Миша.

- Да забей, - я махнул рукой и улыбнулся. - Потерплю. Ты чего тут делаешь? Мы

думали, ты помер!

Миша достал блокнот и рассказал нам обо всех, с кем он поговорил. О том, что Клавдия Семёновна что-то наверняка скрывает, о Юлькиной школьной истории и о 'Гудвине".

- Вы что-нибудь про Чардымову слышали? Она когда-то в доме на развилке жила.

- Неа, - я помотал головой. - Если это в школьные времена было, то я тогда ещё не

родился. Жемякин родился. Ты что-нибудь знаешь?

- Мне было четыре года. - хмыкнул Сергей.

Я ещё раз вытер лицо водкой и, не удержавшись, глотнул. Сергей взял у меня бутылку и тоже отпил. Миша предложение отверг.

- Так а это что за хрен? - он ткнул розовой ручкой в синий дом.

- Не знаю, - мне снова пришлось пожать плечами. - Лет двадцать назад тут жил наш

друг Славка. Да?

- Ага, - согласился Сергей и потёр замёрзшие ладони. - Потом они дом продали и уехали. Мне казалось, что тут никто не живёт.

Он сложил руки рупором и прокричал в сторону дома: 'Эй ты! А ну, выходи давай!' Мы втроём всмотрелись в окна: я с открытой бутылкой в руке, а Миша - с розовым блокнотом. Поначалу ничего не произошло, но через несколько секунд жёлтая занавеска дёрнулась и у самого края окна появился глаз.

- Да, ты! - снова заорал Сергей. - Поговорить надо!