Гудвин (СИ)

Сергей доковылял до них и, наклонившись, одним движением сорвал с груди мальчонки сверкающую звезду. Скривив лицо, он с отвращением произнёс одно-единственное слово - 'Извращенцы'.

31

Первым, что почувствовал Миша после пробуждения, была боль. Правая сторона его словно попала в мясорубку и кто-то небрежно слепил фарш обратно. Поначалу Миша боялся открывать глаза и просто молча терпел тупое болезненное ощущение. С течением времени он решил, что просто так лежать скучно, и поэтому приоткрыл веки. К его удивлению, картина не изменилась - перед глазами разливалась чернота.

Так он полежал с открытыми глазами, пока не обратил внимание, что, если приподнять голову, то впереди можно было увидеть еле заметный прямоугольник окна. Он уже догадался, что его отвезли в больницу Аксентиса и он лежит в одной из палат. Потеряв всякую возможность уснуть от адской боли, он решил просто смотреть в потолок и думать.

Через некоторое время тяжких раздумий и попыток вспомнить последнее, что сохранилось в памяти, он услышал шорох. Затем послышался скрип и комната залилась оранжевым светом фонарного столба. Мишино лицо лизнул холодный порыв ветра с улицы. Через мгновение он услышал скрежет, затем удар, от которого дрогнула кровать, и следом тихую ругань.

- Кто здесь? - сказал Миша и испугался собственного сухого хрипа.

- Это я, - услышал он в ответ шёпот и не смог разобрать, кто же это.

- Кто - я? - спросил он снова.

- Саша.

Миша улыбнулся.

- Ты как? - спросила она, положив руки на край кровати.

- Не знаю, - честно ответил он. - Бок болит.

- Ты не помнишь, как мы тебя тащили? - поинтересовалась Саша.

- Неа, - он пожал плечами, а потом вспомнил, что в темноте ничего не видно.

- Это было ужасно, - её голос дрогнул. - Мы еле добрались до магазина.

- Кто это - мы? - спросил Миша.

- Я и Света. Она тащила большую часть тебя. У меня еле руки поднимались.

Они помолчали в темноте.

- Всё сгорело? - спросил Миша.

- Всё, - подтвердила Саша. - У Бори сбоку ожог, но он выживет. Всё остальное пропало.

- Где ты живёшь? - чересчур резко, по его мнению, спросил он.

- У Максима в седьмом доме, - ещё тише ответила она. - Света меня к себе звала, но я

испугалась. Я и Максима боюсь, но он хотя бы не такой разговорчивый.

- Так его выпустили?

- Да, в тот же день, когда ты в полицию заходил. Комаров, кстати, сбежал.

- Куда?

- Не знаю. Никто не знает. Приезжал твой папа, когда ты без сознания был. Теперь

вместо Комарова там длинный такой парень работает. С твоим папой приехал.

- Дюжин, что-ли?

- Не знаю, - она положила руку ему на грудь. - Но, судя по его лицу, он страшно

недоволен.

- Точно Дюжин, - вздохнул Миша. - Жаль его.

В коридоре послышался щелчок дверного замка, а затем скрип.

- Слушай, я пойду, - взволнованно сказала Саша. - Выздоравливай скорее.

Миша промычал в ответ что-то неразборчивое. Саша дошла до окна, а затем вернулась, чтобы поцеловать его в лоб.

32

Утром мы с Сергеем сидели в коридоре госпиталя, разглядывая старые советские мозаики на стене, изображающие детей, играющих в мяч, доктора со шприцом и сцену из 'Волшебника Изумрудного Города.' В моей памяти проигрывались картины прошедшей ночи. Я переживал о том, что всё могло закончиться намного хуже. Думал о том, что нам просто повезло. Мои руки слегка дрожали, но в этом, скорее всего, было виновато похмелье.

Вскоре дверь в десятую палату отворилась и в коридоре показался Миша. Выглядел он чудовищно. Перекошенный на правый бок, сгорбленный в три погибели, с голым торсом, обмотанным повязками в несколько слоёв, в тренировочных штанах и тапках. Волосы слиплись в один большой комок и будто тянули голову вниз. Проковыляв три метра до нашей скамейки, он сел рядом с Сергеем.

- Здорова, Михан, - протянул Сергей и хотел было что-то добавить, но Миша его перебил.

- Есть сигареты? - сказал он хрипло.

- Конечно! - мы одновременно порылись в карманах. Я даже забыл, что не курю.

Сергей протянул Мише сигарету и зажигалку. Миша поднялся, выпустив нечто среднее между хрипом и писком, и зашаркал в сторону выхода. Мы нагнали его и молча двинулись следом.

- За лекарствами сначала зайдём. - сказал он.

На первом этаже был проход в Ларисину аптеку. Мы тихо вошли. В нос ударил запах лекарств. Лариса сидела за обшарпанным столом среди стеллажей с бутылками, банками, упаковками и коробками, и что-то писала. Миша дополз до стула и сел перед ней.

- Чего? - не подняв взгляда, спросила Лариса.

- Лекарства вот, - пробурчал Миша, как и все мы, терявший уверенность в присутствии

врача. - Сказали к вам зайти.

Лариса наконец посмотрела на него.

- А, эт ты, - сказала она так, словно к ней вернулся блудный сын. - Сейчас принесу.

Встав, она дошла до одного из шкафов и принесла кулёк из небольшой коробки, пузырька и толстого рулона марли.

- Перекисью потом смочишь бинт и заново обвяжешь. Друзья пусть тебе помогут. - Миша кивнул. - Обезболивающее пей. И вот ещё.

С этими словами она протянула листок.

- Вот рецепт на антибиотик. У нас его нет, в Городце есть. Съездите и купите. Ясно?

- Ясно, - кивнул Миша, мы тоже согласно что-то пробубнили.