Гугенот

Хозяин кабинета, багровый от напряжения горла, сидя за столом, распекал за что-то стоявшего напротив солдата. Гвардеец беспокойно переминался с ноги на ногу, тер густо закопченное, как у шахтера, лицо и то и дело пытался пристроить на место оборванный, болтавшийся на честном слове погон шинели. У его ног валялся расщепленный фанерный щит на слеге. Рядом с Даутом Рамазановичем, с бокового торца, сидел охранник из ресторана «Берег», вертел авторучкой над листом бумаги. Тут же на столе лежала газовая «беретта», обойма к ней и выстроились в длинный ряд желтоголовые патроны. На стуле у сейфа сидел улыбающийся мальчишка в засаленном бушлате с черной медалью. Одной рукой он покачивал составленными костылями, другой наручниками был пристегнут к стулу. В дверях, спиной к Подорогину, огромный сержант в камуфляже держал, сгребя за шиворот, и время от времени встряхивал всхлипывающего парня, который не отнимал от лица скованных рук и что-то бормотал в ладони. Высокие кожаные ботинки сержанта скрипели.

Появление Подорогина в дверях было замечено только Даутом Рамазановичем и вызвало у того реакцию неожиданную и бурную. Следователь вскочил из-за стола, подавился, закашлялся и замахал на Подорогина руками, давая понять, чтоб тот ни в коем случае не входил. Подорогин попятился. Даут Рамазанович продрался через охранника и сержанта и, продолжая кашлять, наступал на него до тех пор, пока не закрыл за собой дверь:

— Вы с ума сошли, да?

Подорогин молчал.

Откашлявшись наконец, Даут Рамазанович, взял его за локоть и отвел к окну.

— Где моя одежда? — спросил Подорогин.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Даут Рамазанович.

Подорогин приподнял руку, высвобождая локоть.

— Как видите.

Следователь привалился к подоконнику:

— Так вы совсем ничего не помните?

Подорогин посмотрел в черноту за окном.

Он помнил дисконтную карточку, хруст снега за спиной и постепенное свое пробуждение на липкой кушетке. Между хрустом снега и кушеткой назойливо вклинивался сон с падением самолета на пустыре.

— Этот, — уточнил Подорогин, — охранник меня звезданул?

Даут Рамазанович скрестил руки на груди.

— Этот охранник вас спас, дорогой. Этот охранник и обезвредил того, кто звезданул вас по затылку. Только благодаря этому охраннику мы имеем задержанных с поличным.

— Кого — обезвредил? — не понял Подорогин.

— Сообщника того сопляка, которого вы угощали водкой.

— Замечательно.

Даут Рамазанович потер предплечья и с треском зевнул.

— Эх, думал сегодня пораньше уйти…

— Мне угрожали вчера, — вслух рассудил Подорогин. — То есть… — Он навалился на подоконник кулаками и коснулся забинтованным лбом оконной рамы. — То есть… Но кто вообще мог знать вчера, что я заверну в этот чертов «Берег», на Завряжского? — Он обернулся к Дауту Рамазановичу. — Я могу поговорить с этими, с задержанными?

Следователь помотал головой.

— Не сейчас. А кто вам угрожал вчера?

— Не угрожал. Предупреждал. По электронной почте.

— О чем конкретно?

— О том, чтобы не ходил сегодня на Завряжского. Что убьют.

— Тэ-экс. — Даут Рамазанович задумчиво притопнул. — Ну а зачем вы все-таки приехали на Завряжского?

Подорогин, обмякнув, потрогал узелок на виске.

— Мы уже говорили об этом.

— То есть, — снова притопнул Даут Рамазанович, — все это мы рассматриваем как вторую часть истории с кражей телефона. Кто-то знает еще со вчерашнего, что после умыкания заветного мобильника вы явитесь в прокуратуру, и советует вам этого не делать. Так?

— Ну, допустим.

— Вы все равно никого не слушаете и едете ко мне. В расставленные, так сказать, сети. Вас бьют по голове и лишают чуть ли не последнего. Кстати, новый телефон вы приобрели?

— Да… — Подорогин спохватился купленной трубки. — Да. Заряжается в машине.

— Заряжается в машине. Заряжается в машине на Завряжского. — Даут Рамазанович зажмурился от удовольствия. — Итак, банда хочет еще один телефон, вас бьют по голове, и если бы не этот субчик с его газовой балдой…

— Перестаньте, ради бога.

— Хорошо. — Следователь глубоко вздохнул, оттолкнулся от подоконника и зашел в кабинет. Минуту спустя он появился оттуда в пальто и в каракулевой шапке, с пятнистым сержантским бушлатом через руку. — Наденьте.

— Зачем? — ошалел Подорогин. — Вы что? А… документы?

— Одежда ваша в крови и порезана. Деньги и документы у меня… Давайте-давайте. — Даут Рамазанович встряхнул бушлатом. — Тут недалеко.

В лифте он помог Подорогину надеть бушлат и вернул бумажник:

— Одна тысяча восемьсот пятьдесят американских долларов. Две тысячи сто девяносто рублей. Пятнадцать моих зарплат. Права… Да не в бушлат! — Даут Рамазанович перехватил руку Подорогина. — Толкаете людей на преступление.

— А ключи?

— От машины, где деньги лежат? — Следователь, ссутулившись, повозил носом по воротнику. — Потом.

На третьем этаже лифт остановился, однако в кабину никто не вошел. Даут Рамазанович нажал зеленую кнопку «ход». Неровное, крытое линолеумом дно дрожало. Подорогин смотрел в зеркало на свое бледное, с окровавленной повязкой лицо поверх корявой надписи «Wanted!».

— Спасение спасенного от спасателей, — загадочно произнес Даут Рамазанович. — Бывает.