Гугеноты

— Повторяю, вы слишком медлите, это может для вас кончиться плачевно. Для чего вы издали эдикт о перемирии? — внезапно спросил испанец.

— Чтобы прекратить братоубийственную резню. Это остановит Реформацию во Франции.

— Полагаете, что после того как чуть не половина вашего государства заразилась опасной болезнью, надлежит применить политику терпимости?.. Вам надлежит искоренять заразу и не допускать ее дальнейшего распространения. Начните с головы. Устраните самку, которая плодит ересь. А потом и ее самцов.

В соседней комнате послышался шум, потом сдавленный стон, но, увлеченные разговором, собеседники не заметили этого.

Понизив голос, испанец проговорил:

— Хотите, я подыщу вам человека, готового отправить на тот свет кого угодно?

Екатерина пренебрежительно усмехнулась:

— Во Франции тоже хватает мерзавцев, готовых за несколько ливров задушить собственную мать.

— Вы слишком медлите.

— Не торопите меня, это моя страна. Я сама знаю, что мне делать и когда.

— Не забывайте, что мы с вами соседи, которым надлежит жить в мире. Филипп недоволен вами. Близость еретички выводит его из себя. Позовите ее к себе, там легче будет с ней… — он понизил голос до зловещего шепота, — договориться.

Он предлагал убить Жанну, она поняла это. Но это означало оголить юг королевства, куда тотчас же беспрепятственно могут вторгнуться испанцы, которые пройдут огнем и мечом по стране, истребляя гугенотов и насаждая католицизм. Королева Наваррская и ее войско мешали этому. На это Екатерина пойти не могла. Но кость все же надо было бросить, и она сказала:

— Передайте вашему королю, чтобы спал спокойно. Я постараюсь своими силами расправиться с ересью.

— О каких силах вы говорите, мадам? Вы водите нас за нос. Ваши еретики обнаглели до того, что подняли руку на Гиза! Объявите им священную войну! Сожалею, что время Крестовых походов кануло в прошлое, я сам возглавил бы такой поход против ваших еретиков и стал бы вторым Монфором.

Внутри у нее все перевернулось. Будто мало французы пролили собственной крови, теперь об этом мечтает мерзкий выродок, которого зовут «кровавый герцог»!

— В самом скором времени, по истечении этого года, я принесу вам первую голову, — устало произнесла она.

— Чью?

— Одну из трех.

— Понимаю, — он криво усмехнулся. — А остальные?

— Последуют за ней.

— Останется еще молодая поросль.

— Эту срезать будет легче.

Альба успокоился. Прошел к окну, посмотрел вниз, вернулся:

— Я знал, что мы поймем друг друга. Я доложу моему королю, что королева Франции была и останется его верной союзницей в деле укрепления истинной веры, чему она предоставит неопровержимые доказательства.

— Быть может, они появятся еще раньше, нежели вы думаете, — добавила Екатерина, вспомнив об увлечении Карла охотой.

Она встала. Альба сдержанно попрощался с ней легким наклоном корпуса и степенно вышел, гремя коваными походными сапогами.

* * *

В комнате, соседней с этой, приоткрылась дверь; мальчик осторожно вышел и торопливо направился по коридору. Завернув за угол, сразу же наткнулся на дворянина, одетого в цвета дома Монморанси.

— Ваше высочество…

— Господин Лесдигьер, их встреча состоялась!

— Случилось то, чего мы опасались?

— Да, она собирается рубить головы вождям. Начнет с моей матери.

— Это приказал испанец?

— Он торопит ее, она боится их вторжения и потому согласна на все.

— Что она собирается предпринять?

— Этого она не сказала, но мы должны удвоить нашу бдительность. Этот убийца — страшный человек. Прощайте, Лесдигьер.

— Куда вы?

— К моей матери.

К ней Генрих вбежал запыхавшийся, взволнованный, тяжело дыша; лицо его было бледно. Жанна раскрыла ему объятия, он приник к ней:

— Мама, она хочет убить тебя!

— Кто? — не поняла Жанна.

— Тетка Екатерина.

Она взяла его голову в ладони, заглянула ему в лицо:

— Кто тебе сказал?

— Я сам слышал. Только что. Я подслушал ее беседу с испанцем.

Она поднесла руку к сердцу, глаза расширились от страха.

— И ты решился на это? Кто тебя надоумил?

— Мсье Лесдигьер.

Жанна тотчас послала за Конде. Тот вошел, ни слова не говоря, уселся, и юный Генрих Наваррский передал им содержание разговора, в результате которого их ждет преждевременная смерть.

Конде хватил ладонью по подлокотнику и вскочил на ноги:

— Я так и знал, что это свидание не сулит ничего хорошего! Эти убийцы тянут руки к Франции, как протянули их уже к Нидерландам.

— Что нам делать, Конде? — отозвалась Жанна, нервно шагая по комнате. — Старуха способна на все, ведь этот испанец угрожает благополучию ее сыновей.

— Прежде всего, надо сделать вид, будто нам ничего не известно, и следить за мадам Екатериной.

— До окончания путешествия она вряд ли на что-нибудь решится.

— Поэтому, мадам, вам не стоит покидать ее раньше времени, это сразу же вызовет подозрение, и она станет осторожной. Вы сделаете это по прибытии в Париж.

— Что предпримете вы для своей безопасности, принц?

— Я захвачу в плен все королевское семейство и двину войска на Париж.

— И повторится ошибка Амбуаза.

— Тогда нас предали. Сейчас мы более бдительны. Я все обдумал, ибо предугадывал результат их беседы.