Гугеноты

Вскоре устроили первый привал. Лошадей разнуздали, покормили овсом и пустили на луга, за которыми в какой-нибудь четверти мили простирались голые смешанные леса. Наскоро перекусили, размялись немного, походив по желтой прошлогодней траве, поделились друг с другом путевыми впечатлениями, навеянными упоительно чистым воздухом, и тронулись дальше, решив заночевать в Сансе.

Однако, проехав еще три часа, решили остановиться, так и не добравшись до Сансе. Зато здесь находилось озеро, к берегам которого лепились маленькие деревенские домики. Лучшего места было не найти. В приближающихся сумерках принялись ставить палатки и разводить костры. Все, кто был в экипажах, вновь вышли и принялись разминать затекшие члены.

Дети, освободившись, наконец, от постоянной опеки королевы-матери и своих наставников, поспешили уединиться и собрались все вместе на лужайке, окруженной зарослями невысоких кустарников и двумя большими раскидистыми дубами. Бовуа развел костер и принялся печь яблоки. Они внимательно наблюдали за его действиями, гадая, что же из всего этого получится, каковы будут яблоки на вкус.

Это были, прежде всего, четыре Генриха. Первый — Генрих Гиз, сын главнокомандующего французской армией Франциска Гиза, убитого Польтро де Мере под стенами Орлеана, племянник ныне здравствующего кардинала Карла Лотарингского. Он навсегда останется в памяти народа как борец против хилого и неугодного короля, как организатор и идейный вдохновитель Варфоломеевской ночи, а затем Лиги, как человек, всю жизнь посвятивший борьбе с протестантским движением, неутомимо и беспощадно резавший и душивший гугенотов, как мученик, павший от руки злодея — последнего Валуа. Ему тринадцать лет.

Второй — Генрих Анжуйский, старший брат правящего монарха; через несколько лет он станет королем Франции. Ему было сейчас двенадцать лет. Этот оставит о себе незавидную память и прослывет во всех умах как никчемный, распутный, недалекий, легкомысленный монарх, который довел страну до полного морального и физического истощения.

Следующий — Генрих Конде. Одиннадцатилетний белокурый мальчик, сын прославленного Людовика Конде, одного из вождей протестантов. Всю свою недолгую жизнь посвятил борьбе с католицизмом, принимал участие во всех войнах за веру, начиная с Жарнака, всегда был непримиримым врагом герцога Гиза, ко всему тому отличался благородством, хотя и прослыл дамским волокитой и чревоугодником под стать своему отцу.

И, наконец, Генрих Беарнский, принц Наваррский, которому, пожалуй, стоит уделить немного больше внимания, хотя мы с ним уже и встречались. Этот всю свою жизнь, начиная с 15-летнего возраста (сейчас ему десять), менял любовниц ежегодно по нескольку штук, был женат два раза, имел уйму незаконнорожденных детей. Став королем Франции, удвоил усилия на этом поприще. Вождь гугенотов, непримиримый враг папства, испанского короля и Екатерины Медичи, включая сюда и Генриха Гиза со всем его Лотарингским семейством. Провел массу сражений с католиками, выйдя из которых победителем, занял трон французских королей.

Он был потомком младшей ветви короля Людовика Святого. Его генеалогические корни восходят к Роберту де Клермону, шестому сыну и десятому ребенку Людовика, и его жене Беатрис. К этой младшей ветви королевского дома Бурбонов, родственной старшей ветви Валуа и имеющей законное право на престолонаследие в случае прекращения рода Валуа, принадлежал два века спустя дед Генриха IV Карл Бурбонский, от брака с которым Франсуаза Алансонская родила в 1518 году сына Антуана, будущего отца Генриха. Их пятым ребенком был сын Людовик, принц Конде. Он и являлся отцом нашему юному Генриху Конде, а Генрих Наваррский, в свою очередь, являлся сыном Антуана де Бурбона. Таким образом, оба юных Генриха были принцами королевской крови и двоюродными братьями, и оба могли претендовать на французский престол в случае смерти потомков дома Валуа, принцы которого также являлись их двоюродными братьями, поскольку король Французский Генрих II и Жанна Д'Альбре, мать Генриха IV, были двоюродным братом и сестрой, рожденными от родных брата и сестры Франциска I и Маргариты Наваррской.

Все четверо Генрихов являлись двоюродными братьями и были дружны до той поры, пока были детьми, хотя и случались временами между ними потасовки. Повзрослев, они скрестили мечи на полях сражений каждый за свою веру и стали с тех пор заклятыми врагами.