Гул

Соврал Елисей Силыч, что странствует по миру Бога ради. Не было в том подлого умысла. Когда в его руках были фабрики и кабаки, Гервасий вкладывал в них все силы. И никто не мог сказать, что Елисей Силыч был сквалыгой. Деньги всегда платились в срок, а известная сумма пускалась на душеспасительный промысел. Перед младшим Гервасием стояло дело, над которым Господь повелел трудиться, чтобы не пребывать в праздности. Вот Елисей Силыч и трудился. А когда дела не стало, то он занялся тем, что у него еще оставалось, — Богом. Свой самовольный переход в беспоповство Гервасий объяснял возвращением к вере предков — это ведь дед ради торговли записался в поповцы. А Елисей Силыч правду восстановил. Поэтому рассказал он антоновцам про Вышинский монастырь, что принимал насельников со всей тамбовской земли. Обитель не так давно захватили коммунисты, а послушников выгнали на мороз Богом согреваться. Помогите, защитники христианские, поруганную правду восстановить.

Антонов выслушал Елисея Силыча и принял бородача в отряд, благо ангелочки не мешали тому целиться в большевиков. Когда весна дала первый сок, Антонов совершил дерзкий налет на Вышинскую обитель, где партизаны разорили образцовый божеский совхоз. Елисей Силыч тогда ворошил штыком переколотую ячейку безбожников, а темный народ дивился и все спрашивал знающего человека: почему же коммунисты сделали из престола обеденный стол? Отчего кушали в алтаре? Зачем было мостить пол нужника иконами? Кого хотели вонючей какой задавить — ангелов, что ли?

Елисей Силыч ответил не сразу. Старых книг он не собирал, иконы от большевистского гумуса не очищал — знал, что истина живет не в высохшем полууставе, а между ребер. Религии Елисей Силыч не сторонился — только попробуй пожить так в древлеправославной семье! — зато полагал, что Бог прежде всего деятельных людей любит. Нищий, хоть Богу и товарищ, богатого не спасет. Человек же домовитый может из грязи тысячи людей вытащить. А там, где грязь, там пьянство, разврат. Следовательно, чем больше на руках капитала, тем меньше в обществе греха. А отчего нет? Текстильные фабрики Гервасиев от многих людей голод отвадили. Пока анахореты в пещерах мир отмаливали, деньги Гервасиев сирот кормили. Да только вот нет больше ни фабрик, ни славной фамилии... В ушах Елисея Силыча загудело. Жарко стало внутри. Как будто через меха накачали в животе горячую кузницу. Ощутил старообрядец прилив сил, который принял за Бога.

— Енто, человеки, суть последние времена. Думаете, плохо, что преступники скит разорили? Не переживай, не бось, нет тут святости. Доску размалевать много ума не требуется. Молиться надо, душу спасать надо. Это еще в Писании сказано, что, когда воцарится чернобожие, тогда и радость главная ближе станет. Запомните, человеки, чем больше хмари в мире, тем ближе он к своему концу. Мир кончится не от счастия, а от умножения греха. Думаете, зачем зло на Русь пришло? Да чтобы вы, дурни, спаслись.

Много говорил Елисей Силыч. Про то, что социализм — это порождение Антихристово, а царь недалеко от него ушел. Бороться нужно не за хлеб насущный, а против безбожия. Разговор перерождался в проповедь, и Елисей Силыч с полной ясностью осознал, что на него возложена великая миссия. Суждено ему стать новым протопопом Аввакумом, который искупит людские грехи своей жертвой. Ведь Апокалипсисом подкреплено: блажен тот, кто отдал жизнь в борьбе с Антихристом. Ему место ближе к Богу уготовлено. То не людьми придумано. Так в Писании сказано. А Писание старовер знал хорошо. На вечернем правиле чудилось Елисею Силычу, как сидит он одесную от сияющего престола. Ведь не зря же он пострадал в революционном огне, не просто так лишился фабрик, денег в банке, молельного дома и, конечно же, любимого тяти.

В апреле 1921 года повстанцы неожиданным налетом взяли село Рассказово. Чекисты еще отстреливались из дома купца Казакова, где от купца остался только градусник за стеклом, а Елисей Силыч приступил к исполнению своей миссии. Он не испытывал никакой радости от возвращения в родную обитель. Елисей Силыч подкатил тачанку к зданию, где раньше располагался ненавистный трактир, и сел за пулемет. При большевиках здание использовалось для дела Пролеткульта. Он выпустил по уцелевшим окнам несколько пулеметных лент. Стекла посыпались внутрь. Елисей Силыч сильнее сжал рычаги и долго трясся, пока не расстрелял все патроны. Кладку будто выела пулеметная оспа: кирпичи раскрошились, отбиты были подоконники и притолока. Гервасий бы и дом подпалил, и для верности закинул внутрь связку гранат, да только взяли повстанцы Рассказово — самый крупный успех Тамбовского восстания! — всего-то на два часа.

— Вот и все наши победы, — хохотал тогда Жеводанов, — Рассказово два часа грабить. Это наш Верден и Сомма! Куда там Луцкому прорыву! Куда Эрзуруму! По воинству и победа! Вот что Бог послал! Вот на что мы годны! Вперед, братва! На битву за Пахотный Угол!^*А потом поляжем в сражении за Карай-Салтыково! Ур-ра-а-а!