Гуль. Харизма +20. Том 2 (СИ)

В руке появился свинцомёт, я заревел и стал стрелять, приближаясь к мобу, в темноте огненные вспышки слепили сильнее молний. На хитине паука появлялись крупные отверстия, из которых плескало ядовитой жижей, а свет причинял ему не меньше проблем, чем мне.

Лиззи наложила на моба Проклятье Гробниц, но, не похоже было, что мизгирь почувствовал это. Заведя новое заклинание, мумия сорвала с пояса глиняные фигурки и швырнула ему под ноги, ушебти стали расти на глазах, пока не оформились в крупных угловатых гуманоидов. Один немедленно получил удар в грудь, пошатнулся, но устоял, схватил мизгиря, второй повис на другой ноге, обвив её толстыми руками. Это замедлило моба, но не обездвижило, а на трёх скелетов, призванных следом за големами, он вообще не обращал внимания. В бок твари опять угодил ведьмовской снаряд, — на этот раз кусок льда, истекавший морозным паром.

У меня кончились патроны, свинцомёт превратился в дубину, но вряд ли ею можно было удивить громадного арахнида. Щёлкая жуткими хелицерами, он уже стал разворачиваться к Мэдлин, ибо Халкрис приносил слишком мало проблем, — алгоритм определил самого опасного и уязвимого противника.

— Мэдлин, мне нужно забраться на него!

«Можно,» — спокойно ответила ведьма, — «но у тебя будет не больше одного стандартного хода».

Она завела новое заклинание, по перьям Каспара пробежала волна пурпурного света, а я ринулся на гиганта, беря разбег. Мэдлин без дрожи смотрела на приближающееся чудовище, голос был ровным, властным, световая схема вращалась перед ней пока не исчезла, — паук замер.

«Пятнадцать секунд».

— Должно хватить.

Твёрдые когти с хрустом взламывали хитин, толстые мышцы подтягивали вверх, но, паук отмер, когда я был в шаге от цели. Он немедленно дёрнулся в одну сторону, в другую, стал кружиться, пытаясь сбросить меня, пока Лиззи не выбросила вперёд свои бинты. Она смогла обвязать только пару ног и сильнее замедлить моба, но этого хватило, чтобы я перепрыгнул на широкую, покрытую шипами сипну и тут же вцепился в ближайшие, торчавшие из хитина глазки. До того момента не догадывался, что насекомое способно кричать, но мизгирь смог, — всё его тело завибрировало, по пещере заметалось эхо, от которого заколыхались бесчисленные паутинные полотнища, моб закрутился вокруг собственной оси, врезался в стену, ещё раз, сверху посыпалась крошка, а мой лог продолжал сыпать сообщениями о критических повреждениях врагу, красные цифры так и проносились снизу-вверх.

— Достал! — донёсся откуда-то сзади голос бродяги.

Шкала жизни моба ощутимо просела в тот миг. Перейдя на невыносимый визг, мизгирь побежал.

Всё то время, пока мы вчетвером пытались разобраться с монстром, Ангус Гринботтом увлечённо потрошил коконы в сторонке. Гоблин превратился в ребёнка, пробравшегося на кондитерскую фабрику. На маленького уродливого ребёнка. И с трупами вместо конфет. Ему было глубоко плевать на весь остальной мир, пока громадный моб не ломанулся в сторону выхода. Гринботтом завизжал дурным голосом, вскочил и ринулся прочь, а из его сумок на бегу вываливался лут, — всё, что он успел снять с покойников.

Продолжая держать пальцы в ослепшем глазе паука, свободной рукой я пробивал его панцирь в другом месте. Из раны хлестала жижа, от которой у меня в лёгких поселилось ощущение огня, голова немного кружилась, но и только, — хвала стойкости гулей.

Сверху раздался пронзительный писк; и десяти минут не прошло, как летучие мыши наконец-то поняли, что в их доме что-то не так. Сразу две твари налетели, вцепились в меня когтями и рывком сняли со спины паука. Хлопки крыльев были оглушительными, писки переходили в вопли, твари тянули в разные стороны, однако, сила оказалась на моей стороне. Удар рукой — горячая кровь хлынула потоком, шею обвили кишки. Оставшийся кровавый охотник застонал, не в силах удержать меня.

— О, нет!

Я успел схватить тварь за лапу в тот же миг, когда она разжала пальцы, так что рухнули мы вместе, я — на спину, она — на меня. Большая зубастая пасть распахнулась передо мной, и следующий крик был такой силы, что в голове что-то лопнуло. Больно, как же больно! Будто сам толстый череп пошёл трещинами! Атака Аспектом Звука, такая громкая, что кровь рвала сосуды… Я взмахнул левой рукой, ладонь которой превратилась в клинок, и получил второй кровавый поток, теперь — из вспоротого горла. Скинул с себя мохнатое тело, приподнялся на локтях, осмотрелся; в глазах троилось, но успел заметить, как хелицеры протолкнули в пасть паука зелёные гоблинские ноги в ботинках с железными набойками.

— Да что б ты подавился…

Внизу обзора мерцала пиктограмма дебаффа, я не понимал, что это была за дрянь, но в голове продолжало реветь.