Гуль. Харизма +20. Том 2 (СИ)

— Нет! — воскликнула мумия. — Тебе не за что извиняться! Никому не за что извиняться! Просто… просто иногда всё идёт не так, как надо, и в этом никто не виноват. Как когда на Ноктюрне-Секундус дерьмо лилось по улицам… Не грусти, Мэдлин, только не грусти.

— Не грустите все, — попросил я, щурясь от солнечных лучей, проникавших сквозь крону дуба. — У нас есть шанс. Один, маленький, призрачный, но он есть, и этого достаточно.

Ведьма, мумия и полурослик, постоянно подкладывавший мне ростбифа и жаренных с луком, чесноком и беконом яиц, посмотрели вопросительно.

— Антон, у тебя есть план? — спросила Мэдлин с тенью удивления.

— У меня есть идея, довольно простая и очевидная. — Я коснулся черно-белой подвески на шее. — Скорее всего, она была предусмотрена Невхией, нужно лишь мыслить слегка… не в традиционной канве. А, может, я ошибаюсь. Всё равно не узнаем, если не попробуем. Поскольку все готовы, вылетаем немедленно.

— Минуту, — Мэдлин поднялась, — не хочешь для начала огласить свою идею?

— По дороге.

— Но у нас ещё не собраны все канопы, — грустно напомнила Лиззи.

— М-м-м, да. Я почти уверен, что последняя изначально была у гоблина в сумке. Он один раз проговорился как-бы саркастически, но, мне кажется, это была тонкая издёвка. Гринботтом вполне мог быть задним числом вписан Невхией в сценарий квеста и выкрасть канопу у своих сопартийцев прежде чем мы вообще узнали о том, что нам нужны эти кувшины. Либо он мог стать частью сценария, когда ты решила использовать его, Мэдлин. А, может, я неправ и у нас большие проблемы. Скоро узнаем, правда, Лиззи?

Мумия промедлила секунд пять, потом воскликнула: «А!», и быстро, насколько могла, отправилась за шатёр. Недавно гоблин мешал ей там рисовать и Лиззи взгрела его деревянными вилами.

— Со всем уважением, Антон, — ведьма покачала головой, — такой тычок пальцем в небо не имеет шансов на успех. И, хотя мне претит быть пессимисткой, не прибегай к тезису «в «Новом Мире» возможно всё» так часто, он не универса…

— Есть…

Мы обернулись. Лиззи шла к нам, неся в одной руке дрожащего археолога, а в другой — последнюю, четвёртую канопу Хамуптари, ту, что имела крышку в виде человеческой головы.

— У нас есть печень…

Мэдлин моргнула, затем молча выставила на траву ковчег и сняла крышку. Последняя канопа заняла своё место; вдруг налетел сухой горячий ветер. Пахнуло пустыней, сосуды задрожали, из них стал раздаваться приглушённый потусторонний вой, в прорезях погребальной маски Лиззи полыхали зелёные звёзды. Мумия выронила гоблина, оцепенела, через секунду вспыхнуло и её сердце — призрачная зелень просвечивала рёбра и бинты.

Каспар тревожно закричал, Мэдлин с хлопком закрыла ковчег, — эффект пропал.

— Поверить не могу, — произнесла Лиззи, — мы их собрали… Я уже почти живая!

Гринботтом пытался незаметно отползти, но посох-полумесяц надавил ему на потовое пятно между лопаток. Гоблин притворился мёртвым, однако, не помогло.

— Ты всё это время водил меня за нос, Ангус.

— Кто, я?! Да как бы я посмел?! — прокряхтел гоблин.

— У тебя было нечто очень важно для нас, и ты молчал.

— Вы не спрашивали! — заныл провинившийся. — А моя природная деликатность не позволяет лезть к людям без спросу, ты же знаешь! Моя матушка была преподавателем этикета, больно, не дави так!

— Я многое от тебя терпела, Ангус, но в этот раз ты превзошёл сам себя. Не прощу.

Тени сгустились под кроной дуба, запахло грозой, где-то вдали завыли волки. Ведьма, более бледная, чем обычно, завела речитатив, рядом с её шевелившимися пальцами в воздухе возник зловещий магический чертёж, похолодало.

— Мэдлин, — тихо произнесла Лиззи, — не надо. Он не виноват, что его таким написали, и не виноват, что не может измениться.

Заклинание оборвалось, Мэдлин внимательно посмотрела на мумию, взглянула на гоблина, её изящные ноздри гневно раздувались.

— Раз ты так считаешь, Елизавета. Собираемся и уходим. Господин Штрумпинс, ваша помощь была бесценна, я отредактирую описание смиала и выставлю ему самую высокую оценку.

— Ни слова не понял, но спасибо!

Мэдлин превратила шатёр в шляпу, элегантно надела её, проверила макияж и зашагала к топтеру, мы с Лиззи следовали, всё ещё находясь под впечатлением от миновавшей бури. Дверь-трап опустилась, разрисованная кабина встретила слегка застоявшимся воздухом, но я занял место пилота, вложил амулет зажигания в гнездо и с удовольствием услышал голос знакомого двигателя.

— Куда ты собрался? — Ведьма была холоднее вечной мерзлоты.

— Как «куда?»? Я с вами!

— Запрещаю.

— В смысле?! Получили всё, что хотели и бросаете? И как это вас характеризует?

— Как очень милосердных людей, после твоих выкрутасов. Радуйся, что не умер и не был превращён в лягушку.

— Мэдлин, прелесть, я виноват, — изменил тактику гоблин, — понимаю! Но позволь хотя бы загладить вину! Я не смогу жить, если мы расстанемся на такой минорной ноте!

— Ангус, ты хочешь с нами только потому, что мечтаешь урвать неприлично большой кусок лута.

— Но разве нельзя совместить искреннее раскаяние с неприличным обогащением?! — взвыл археолог.

— Можешь попытаться в каком-нибудь другом месте.