Гуль. Харизма +20. Том 2 (СИ)

Мэдлин покинула кресло и открыла люк-трап, внутрь ворвался сильный ветер, машина дёрнулась. Ведьма вытащила из инвентаря длинную верёвку, привязала её к креслу из последнего ряда и выбросила второй конец наружу, достала из инвентаря скрученный трубочкой лист бумаги и тот моментально сгорел в сжатых пальцах. Ладонь окуталась сиреневым светом, он разросся, изменил форму, и вот, наружу из кабины вытянулась огромная человеческая рука, сотканная из свечения. Она мягко ухватила «Драконью мушку» и вибрация корпуса действительно ослабла.

— Поторопитесь, это нелегко, словно пытаться вытянуть себя из болота за собственные же волосы.

Я как мог аккуратно покинул кресло пилота, передав управление Лиззи, топтер дважды сильно тряхнуло, но всё обошлось.

— Когда-нибудь десантировался, Гринботтом?

— Я не хочу!

— Главное сделать шаг, а всё остальное предоставь силе притяжения. После этих слов мой инструктор обычно давал мне пинка.

Ухватив орущего гоблина в одну лапу, и, сжав другой лапой верёвку, я выпрыгнул в ревущие небеса. Толстая кожа ладони едва нагревалась от трения, а через несколько секунд ветер ударил мной о каменную стену. Треск был оглушительным, по телу прошёл импульс боли, шкала выносливости резко сократилась, но шкала жизни почти не убавилась. Пока скользили ниже, меня било об стену ещё несколько раз, но всё не так сильно, не так тяжело, пока, наконец, не удалось опуститься на перекошенную палубу.

— Держись! — рявкнул я.

Понимая, что, если отпущу верёвку, ветер далеко отнесёт конец, я искал, за что можно было обвязать её. Обломок мачты сгодился, хотя, пришлось постараться. Всё это время Ангус Гринботтом вопил, вцепившись в щель меж досок. Оторвав его от палубы, сделал шаг, и тут нам не повезло. Особенно сильный воющий шквал пришёл со стороны гейзера и швырнул нас прочь. Мы покатились под уклон и почти выпали с борта корабля, я уцепился когтями за остатки фальшборта, и поймал кувыркнувшегося в воздухе Гринботтома. Рассохшаяся древесина еле выдержала, если стану подтягиваться, то мы с гоблином точно сорвёмся.

— Там! Туда!

Я тоже увидел это, пробоину в корпусе чуть дальше и ниже.

— Бросаю!

— Что?! А-а-а-а-а!

Брошенный гоблин уцепился за край дыры и, с трудом подтянувшись, оказался внутри. Бросить себя будет сложнее, опора в любой момент сломается, тело очень тяжёлое, а гаргуль — тварь, плохо приспособленная для карабканья. И вся же, я рискнул, полёт получился коротким, древесина громко затрещала под когтями, стала ломаться, но я бешено заработал лапами и пролез в трюм корабля.

Гринботтом уже крутился в полумраке вокруг каменного зубца, на который был нанизан корабль. Всё вкруг вибрировало и гудело, сквозь щели проникали сквозняки, рокотали сталкивавшиеся глыбы.

— Где канопа?

— В заднице у себя посмотри, суицидник! Откуда мне знать?! Сегодня я чуть не умер больше раз, чем за прошлые десять лет!

— Я не об этом спрашивал. И, если хочешь, могу устроить тебе ещё одно «чуть не», — спокойно ответил я.

— Ты что, шуток не понимаешь? — всполошился археолог. Он протёр монокль концом просаленного шейного платка, огляделся, повёл носом, и указал:

— Туда!

Значит, у гоблина было чутьё на ценности. Осталось понять, зачем он ворует исподнее?

Внутри корабля царила разруха, немного напоминало заброшенный дом на улице Синих Полосок в Улиме. Ящики, сундуки и мешки валялись вперемешку, и всюду гоблин совал свой огромный нос, везде запускал жадные руки. Тем временем корабль покряхтывал от ветряных толчков.

— Поторапливайся, они там держат машину не для того, чтобы ты обогащался.

— Я поделюсь!

— Ложь.

— В тебе нет духа истинного авантюриста! — заявил он. — Грезящие ни единой монеты не пропускают, всегда выгребают всё подчистую, они любят копить, преумножать, тратят с умом, понимают, что каждая мелочь важна, а ты ходишь по богатству и…

— Древние называли таких как ты крохоборами, — сообщил я Гринботтому, поднимая его за шкирку. — Веди меня к канопе, а то я унижусь до банальных угроз.

— Где тебя воспитывали?! Насилие — не метод!

— Когда-то я применил эту максиму в споре с матерью. После того, как она закончила меня бить, лежал на плацу около двенадцати часов. Показывай путь, а то уже воспитательные таланты зудят. Туда?

Он с неохотой кивнул. Постепенно мы пробирались через внутренние помещения корабля, в щелях меж досок всё ярче проглядывался свет. Нос уловил запах смерти, слабоватый, но, всё же. Я выломал одну из дверей и обнаружил в небольшой каюте пару мумифицированных тел.

— Признаков насильственной смерти нет. Судя по всему, они умерли от голода.

— Пха! Видел и пострашнее! — Гоблин окинул каюту хозяйским взглядом на предмет чего-нибудь стащить. Шея одного из мертвецов хрустнула, череп чуть опустился и Гринботтом с визгом вылетел наружу. — Ненавижу, когда они двигаются! Ненавижу!

— Часто такое бывает?

— В каждой второй гробнице!

— Что ж, здесь бояться нечего. Идём.