Читаем Гул проводов (СИ) полностью

Здания медленно проплывали мимо. Магазин цветов. Ресторан. Бутик. Бар с блюющими взрослыми. Парк. Жилые дома со светло-желтыми стенками. Тут снега было поменьше. Но всё равно холодно. Ближе к ночи опустился туман. Сгущались сумерки.

Я вышла к морю. Тут же звуки города приглушились и перестали иметь какое-либо значение для меня. Вдали  было только море, солоноватый запах, шепот волн, крики чаек и плывущие вдали корабли. И сиреневое небо с угасающим закатом. Я сняла обувь и носки, подвернула джинсы. Ноги погрузились в холодный песок. И тут же замерзли. Но я этого не замечала.

Спутанные следы ведут к морской глади. Я как бедуин из моего сна. Только ракушек нет. Я подняла гладкий камешек. Черный, с белыми прожилками. Ноги ласково лижут волны, превращаясь в пену. Я бреду вдоль пляжа. А потом захожу в воду. Плещусь. Интересно, тут есть киты? Нет, скорее всего. Жаль. Люблю китов.

Я вижу Тома, стоящего вдалеке. Я не задаюсь вопросом, что он забыл в такой дали. Я не задаюсь вопросом, почему он по колено в воде. Я подошла к нему. Такой красный на фоне пронзительно-синей воды и белой пены волн. Позади — серое небо и остатки заката. Некоторые волоски на его голове как будто светятся, образовывая ореол вокруг головы. Его раскосые глаза спокойно смотрят вперед, в них ничего не отражается. Веснушек как будто прибавилось.

— Том, ты здесь.

— Да. Как новый год?

— Лучше всех предыдущих. А ты как?

— Нормально. Родители опять уехали в командриовку. А я рванул подальше из дома. Как психушка? Тебя выписали?

— Нет, это астральная проекция меня.

— Прикольно.

— Уржаться можно.

— Всё нормально? Вылечили?

— А ты как думаешь?

— Думаю, эти раны никогда не заживут. Но ты хотя бы жива. Это радует.

— В каком смысле?

— Во всех.

Он улыбается. Я тоже. На этот раз искренне.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Генерал в своем лабиринте
Генерал в своем лабиринте

Симон Боливар. Освободитель, величайший из героев войны за независимость, человек-легенда. Властитель, добровольно отказавшийся от власти. Совсем недавно он командовал армиями и повелевал народами и вдруг – отставка… Последние месяцы жизни Боливара – период, о котором историкам почти ничего не известно.Однако под пером величайшего мастера магического реализма легенда превращается в истину, а истина – в миф.Факты – лишь обрамление для истинного сюжета книги.А вполне реальное «последнее путешествие» престарелого Боливара по реке становится странствием из мира живых в мир послесмертный, – странствием по дороге воспоминаний, где генералу предстоит в последний раз свести счеты со всеми, кого он любил или ненавидел в этой жизни…

Габриэль Гарсия Маркес

Проза / Магический реализм / Проза прочее
Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60–70-х годов
Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60–70-х годов

Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света.Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса, который безусловен в прозе Юрия Мамлеева; ее исход — таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия.В 1-й том Собрания сочинений вошли знаменитый роман «Шатуны», не менее знаменитый «Южинский цикл» и нашумевшие рассказы 60–70-х годов.

Юрий Витальевич Мамлеев

Магический реализм