Гуляевы

Антон, одержимый манией величия, скупил книги-биографии великих миллиардеров. Особенно ему нравились те из них, кто влачил в юности бедное существование, но за короткий срок сколотил огромное состояние. Антон тоже верил, что однажды заработает свой первый миллиард рублей (для начала хотя бы рублей). Как именно? Он не знал. Главное сейчас – проявить себя, заявить о себе. А посему – за дело!

Бегло ознакомившись с бизнесом Потапова, нетерпеливый Антон принялся генерировать идеи по развитию «империи». Скажем, сеть мелких автосервисов, расположенных вдоль трасс и дорог, лучше объединить в единый высокотехнологичный автоцентр, оснащенный самым современным оборудованием. А магазинчики, торгующие автозапчастями, нужно оформить в едином фирменном стиле, придумать для них какой-нибудь зонтичный бренд, типа «Mega Auto Mall». Что касается всяких кафешек, расположенных в городе, от них лучше совсем отказаться, ибо они малодоходны. Продать по хорошей цене, а вырученные деньги вложить в строительство гостиницы с рестораном премиум-класса, в центре Технограда. Это престижно и с точки зрения пиара весьма выгодный проект. Здесь можно устраивать региональные (да что региональные – международные!) форумы, конференции…

Посылая тестю на рассмотрение свои бизнес-идеи, Антон любил ссорить англицизмами, модными словечками. Самыми любимыми его терминами были «агрессивный маркетинг» и «рыночная экспансия». Стоит отметить, что главным источником креативных замыслов служил интернет, откуда пытливый ум черпал чужие наработки, выдавая их, разумеется, за свои.

Вечно занятый Потапов, устав от безудержных фантазий родственника, попросил зятя больше не допекать его «гениальными идеями». Антона держали на коротком поводке, не подпуская к серьезным делам, которые решали в высоких кабинетах «большие дяди». Это было тем более обидно, что сотрудники компании относились к нему как к родственнику Потапова, наследнику престола, «особе, приближенной к императору». С ним здоровались чересчур вежливо, заискивали, побаивались. Антон видел – на низшем уровне шла грязня за самые мало-мальские должностишки. Люди суетились, интриговали, обращаясь иной раз к нему как к арбитру в конфликтных ситуациях.

Кто бы знал, что кронцпринц не имеет в клане Потапова никакого веса, воспринимается гадким утёнком, от которого все рады поскорее избавится, поскольку сей принц совсем не голубых кровей: нищеброд, люмпен-пролетариат…

Антон корил себя за одну стратегическую ошибку, сделанную им во время регистрации брака. Надо было брать фамилию жены. Теперь бы его – хошь, не хошь – величали бы Потаповым. А это другое отношение. Где-то, на уровне подкорки тесть бы воспринимал зятя как parente stretto, близкого родственника, человека из клана.

Конечно, помочь карьерному росту Антона могло бы рождение сына. То-то радость была бы Потапову, еще бы – внук, первенец! Уж тогда бы тесть, наверное, расстарался для родимого зятя. Назначил бы каким-нибудь вице-президентом, или же первым заместителем генерального директора, а лучше директором. Но Симона упорно не могла (или не желала?) забеременеть, вызывая бешенство у честолюбивого Антона.

Тесть видел, что у «молодых» не очень ладится, и подзуживал свою жену, а та подзуживала дочь, намекая на мужские проблемы у Антона, его возможное бесплодие. А в общем, родители Симоны жили в ожидании скорого конца отношений «принцессы и нищего», и каждый старался внести свою лепту в разрыв порочной, нелепой связи. Они расчищали местечко для другого кандидата – человека их круга, барина.

Так прошёл год…

Симона стоически исполняла роль жены декабриста. Несмотря на низкие заработки мужа, скудное питание и однообразный быт, она цеплялась за свой брак. Впрочем, любовь здесь была ни причём. К тому времени бесконечные ссоры из-за нехватки денег, основательно подточили большое и светлое чувство. Если руководствоваться только сердцем, они бы разбежались через несколько месяцев. Но Симона представляла, каким счастьем для родителей станет её развод…И здесь же фоном – ликование подружек, «пляски на костях», притворное сочувствие.

– Не дождетесь! – мысленно говорила Симона всем этим людям, желавшим скорейшего разрыва брачных уз.

Молодожены ютились в ипотечной «однушке», расположенной в старой девятиэтажке, на окраине Технограда. Сюда, словно в далекую сибирскую ссылку загнала их судьба-злодейка. Потапов не выделил ни рубля на семейное гнездышко, ограничившись скромным подарком, с львиной долей сарказма – набором кастрюль. Он прекрасно знал, что дочь совершенно не умеет готовить, кроме банальной яичницы. Да и ту или пересолит, или пережарит. Та еще повариха.