Читаем Гулистан полностью

Однако, будучи уверены в благородных качествах вельмож, закрывающих глаза на недостатки подчиненных своих и не разглашающих грехов людишек простых, мы запечатлели в этой книге несколько происшествий, притч, стихов, рассказов и случаев из жизни прежних царей, потратив на это часть драгоценной жизни своей. Вот причина написания книги «Розовый сад». Да поможет мне Аллах!

Пусть много лет пребудут мои стихи и книга,Пока частицы праха не поглотит пространство.Хотя бы этот образ оставить в память жизни —Ведь бытие людское не знает постоянства, —И, может быть, дервишей деяния благиеВ молитве упомянет честное мусульманство.

Желая соблюсти соразмерность при написании книги, распределении глав и расстановке слов, я счел за благо, чтобы этот богатый цветник и прекрасный сад, подобно раю, делился на восемь частей. Чтобы книга моя не навевала скуки, мы изложили ее в следующем порядке:

Глава первая. О жизни царей.

Глава вторая. О нравах дервишей.

Глава третья. О преимуществах довольства малым.

Глава четвертая. О преимуществах молчания.

Глава пятая. О любви и молодости.

Глава шестая. О старости и слабости.

Глава седьмая. О влиянии воспитания.

Глава восьмая. О правилах общения.

Приятным занимался я трудомВ году шестьсот и пятьдесят шестомСказал я, где лежит стезя благая.И удалился, Богу труд вручая.<p>Глава первая. О жизни царей</p>Рассказ 1

Слыхал я, что как-то встарь велел казнить пленника некий царь. Несчастный пленник, находясь в отчаянном положении, стал государя поносить и бранить. Ведь, как говорят, кто руки свои в ожидании смерти умоет, тот все, что у него на сердце, откроет.

В опасный час, коль некуда бежать,Невольно схватишься за рукоять.У мужа, что в отчаянье пришел,Невольно удлиняется язык —Так кошка, если ей спасенья нет,Бросается на грозную собаку.

Государь спросил, что говорит пленный. Некий благородный вазир ответил:

– О владыка, он говорит: «Тот, кто гнев укрощает, тот виновных прощает».

Государь пожалел пленника и даровал ему жизнь. Но другой вазир, противник первого, сказал:

– Людям нашего звания в присутствии царя разрешается говорить только правду. На самом деле осужденный бранил государя, изрыгал непристойности.

Государь, услыхав эти слова, нахмурил брови и молвил:

– Ложь, сказанная тем вазиром, мне понравилась больше правды, сказанной тобой. К добру была направлена его ложь; а ты своей ложью к преступлению влечешь. Мудрецы говорят, что ложь, преследующая благую цель, лучше правды, ведущей к бедствию.

Тот, чьим словам сам царь внимать привык,Злодей, когда недобр его язык.

Над входом во дворец Фаридуна было начертано:

Брат, этот мир останется ничьим,К творцу привязан сердцем будь своим!О люди, миру бренному не верьте:Взлелеяв, скольких он довел до смерти!Не нужен трон, была б чиста душа:Для смерти и циновка хороша!Рассказ 2

Одному из хорасанских царей приснился Махмуд, сын Себуктегина: все тело государя этого истлело и превратилось в прах, но глаза еще были живы, они вращались в глазницах и смотрели вокруг. Пришли мудрецы со всех сторон, но ни один из них не мог истолковать этот сон. Наконец, один дервиш догадался и сказал:

– Он все еще беспокойством томим и смотрит, как его царство досталось другим.

Как много под землей героев именитых,Но и следа уж нет от тех богатырей.Кто предан был земле, изъеден так землею,Что от него теперь уж нет и двух костей.Но жив Ануширван, желавший людям блага,Хотя давно он стал добычею червей.Твори ж добро и жизнь не трать напрасно: скороНам возвестят: «Его уж нет среди людей».Рассказ 3

Про одного царевича я слыхал, что он был низкого роста и некрасив собой, а другие его братья были высоки и красивы. Отец царевича однажды посмотрел на него с отвращением и презрением. Юноша был проницателен и сказал:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное