Гулистан

– О мой отец, ведь лучше низкорослый мудрец, чем рослый глупец. Не всякий, кто высок и строен, уважения людей достоин, ведь овца принадлежит к чистым животным, а слон – все равно что падаль.

На земле меньше всех Тур-гора.
Но пред Богом она больше всех.

Ты, верно, слышал, как худой мудрец
Такую речь с невеждой толстым вел:

«Пусть конь арабский даже очень худ —
Он лучше, чем откормленный осел».

Отец засмеялся, столпы государства одобрили речь юноши, но братья смертельно обиделись.

Покуда человек не говорит,
Неведом дар его, порок сокрыт.

Ты мнишь: все полосатое – подстилка,
Остерегись, а вдруг там тигр лежит.

Слыхал я, что в это время против царя выступил опасный неприятель. Когда войска обеих сторон двинулись друг на друга, юноша первым выступил на поле брани. При этом он воскликнул:

Моей спины в день битвы не увидишь,
Я весь в крови. Главу усыпал прах.

Со мной воюя, ты играешь жизнью,
А побежишь – урона жди в войсках.

Вымолвив это, он бросился на вражеское войско и свалил несколько ратников. Вернувшись к отцу, он поцеловал прах у его ног и вымолвил:

Меня ничтожным ты считал, так знай же,
Что не дородность – мужества исток.

В день битвы тощий конь вперед стремится,
А от коровы жирной есть ли прок?

Но врагов, говорят, большая рать нападала, а в войске царя было ратников мало. Обратились они в бегство. Тогда юноша закричал на них:

– О мужи, врагов убивайте или женский наряд на себя надевайте!

Его слова вселили храбрость во всадников, и они дружно напали на врага. Потом государь поцеловал сына в глаза и лоб и обнял его; изо дня в день оказывал ему все больше и больше внимания и, наконец, провозгласил его наследником. Братья, позавидовав ему, налили яда в его пищу. Сестра заметила это с айвана и хлопнула окошком. Юноша понял ее, отнял руки от еды и сказал:

– Несправедливо, чтобы доблестные мужи умирали, а бездарные их место забирали.

Под сенью совы не укроемся мы,
Коль в мире не будет волшебной хумы.

Сообщили отцу о том, что произошло. Он вызвал братьев царевича и сурово побранил их. Затем он выделил каждому определенную область, так что смута улеглась и распри прекратились – ведь говорят же, что десять дервишей могут спать на одном коврике, а вот двум царям тесно в одной стране.

Святой человек лишь полхлебца откусит
И нищим скорей остальное дает;

А царь, если царство какое захватит,
Скорее спешит на другое в поход.

Рассказ 4

Одно арабское разбойничье племя, на вершине горы расположившись станом, путь преградило купеческим караванам. Жителей окрестных краев этот разбой устрашал, а войска султана терпели от них поражение за поражением, ибо разбойники, забравшись в горы, заняли неприступные проходы, и не было для них лучшего убежища и опоры.

Правители этих краев стали совещаться о том, как бы им избавиться от беды, и решили, что, если шайка продержится еще некоторое время, ей нельзя будет противостоять.

Пока деревцо не пустило корней,
Любой его вырвет рукою своей;

Но если его много лет не тревожат,
Могучий рычаг тут едва ли поможет.

Источник засыпать лопатой – не труд,
Рекой полноводной слоны не пройдут.

Они решили человека на разведку послать, свои намерения пряча, и потом выжидать, пока не улыбнется удача. А когда разбойники напали на жителей, оставив свое гнездо пустым, правители послали туда несколько воинов, испытанных в боях, и те укрылись в горном проходе. Разбойники вернулись ночью, после набега, привезя с собой награбленное добро. Сняв с себя оружие, они разделили добычу. Тогда-то напал на них первый враг – сон. Когда прошла первая стража ночи

И солнечный диск обняла темнота,
Как будто Иону во чреве кита,

выскочили отважные воины, сидевшие в засаде, и всем разбойникам поодиночке связали руки сзади, а утром, когда занялась заря, они привели их ко двору царя. Царь приказал всех пленных казнить. Случайно среди них оказался молодой человек в расцвете ранней юности; травка на лужайке его ланит едва пробивалась. Один из вазиров поцеловал подножие трона государя, с мольбой приник лицом к земле и промолвил: