Гуманитарная повестка российских СМИ. Журналистика, человек, общество

В российском обществе благотворительность имеет глубокие исторические корни. Частная и организованная благотворительность, зародившаяся, по мнению многих исследователей, еще в Древней Руси, получившая системное распространение во второй половине XVIII в., на рубеже XIX–XX вв. переживала пик своего развития. Тогда на каждые 100 тыс. жителей европейской части России приходилось шесть благотворительных учреждений. В 1902 г. в Российской империи было зарегистрировано более 11 тыс. благотворительных учреждений (в 1897 г. их было 3,5 тыс.). Из них 82 % содержалась на средства частных лиц¹⁹. Именно тогда развивали свою деятельность С. Морозов, П. Третьяков, С. Мамонтов и другие известные меценаты. В это время в России выходили десятки, сотни изданий, прямо обращавшихся к благотворительной тематике.

В новейшее время слово «благотворительный» появилось на волне перестройки – Закон СССР от 26 мая 1988 г. «О кооперации в СССР» освободил от налогообложения ту часть прибыли кооператива, которая направлялась на благотворительные цели в различные советские фонды. В 1990 г. был принят Закон СССР «Об общественных объединениях», который признал участие в благотворительной деятельности одной из целей создания общественного объединения. Слова «благотворительный фонд» впервые появляются в Законе РСФСР от 24 декабря 1990 г. «О собственности в РСФСР».

В сравнении с дореволюционной традицией, положение благотворителей (или доноров, как их еще называют) претерпело значительные изменения. Главенствующую роль в развитии всего благотворительного сектора играют теперь не конкретные личности-меценаты (хотя частная благотворительность продолжает развиваться), а некоммерческие организации (НКО). Это своего рода профессиональные институты благотворительности – институциональные доноры, которые используют поступающие в их распоряжение средства на ведение различных, в том числе долгосрочных, благотворительных программ и проектов, предполагающих помощь как отдельным категориям граждан и видам организаций, так и обществу в целом.

Однако динамизм в развитии благотворительных институтов не так значителен, как хотелось бы. Благотворительные фонды в начале 2000-х гг. только начали искать свое место на страницах печати и в других типах СМИ. О них писали редко, скупо и чаще всего либо с изрядной долей недоверия к самой возможности честного ведения некоммерческой деятельности в интересах общества, либо открыто в негативном ключе.

После проведения Года благотворительности в 2006 г. фонды начали выходить из информационной тени. Произошел настоящий прорыв темы благотворительности в СМИ, на волне которого деятельность благотворительных фондов впервые заняла некоторый постоянный (хотя и очень небольшой) объем в печати. Мониторинг, проведенный Информационным центром «Благотворительность в России» по результатам Года, зарегистрировал рост информационного поля в 2006 г. по сравнению с 2005 г. почти на 40 %²⁰. Проблемы, однако, остаются: медиаконтент пока не успевает за этим стремительным процессом, следствием чего является неполная или искаженная информационная картина благотворительной деятельности, представляемая аудитории СМИ. Такая ситуация не способствует развитию столь важного для гражданского общества и всей социальной сферы явления.

Программа исследования. Целью исследования, проведенного нами в 2011 г. и охватившего деятельность СМИ в период 2010–2011 гг.²¹, стало выявление текущего состояния медиаконтента, посвященного благотворительным фондам, – характеристик упоминаемости их и качественных характеристик, отраженных в категориях анализа. Формирование исследуемого массива текстов происходило на основе базы данных «Интегрум» с использованием ключевых слов и различных параметров поиска. Кластеры для сравнительного анализа (различные типологические группы СМИ) сформированы таким образом, чтобы они включали, во-первых, все медиаплатформы (информационные агентства, «бумажные» СМИ, телевидение и радио, интернет-СМИ); во-вторых – столичная и региональная пресса; в-третьих – тематически универсальные и специализированные СМИ. Для качественного анализа каждый из кластеров был представлен примерно равным количеством источников – 5–7. Итоговая выборка по 56 источникам составила 501 текст. Введение категорий анализа дифференцировало предмет анализа и позволило выявить «горячие точки» объекта. По итогам пилотного исследования смысловых элементов наиболее важными категориями анализа были определены:

• информационные поводы – что конкретно заставляет журналистов обратить внимание на деятельность фонда (маркеры²²: «событие-1»; «событие-2»; «презентация», «персонификация», «скандал», «заявление», «действие», «другое»);

• тематические аспекты – что отражает содержание публикаций (маркеры: «срочная помощь», «практика», «VIP», «личность»,

• «бизнес», «государство», «сектор», «этика+», «этика-»);