Гуманитарное знание и вызовы времени

Здесь следует обратить внимание на специфические характеристики и, соответственно, различие между гуманитарными и естественно-научными дисциплинами. Любое знание – настаивал Платон – должно обладать полезностью (ώφέλιμον). Однако полезность humaniora и полезность естествознания отличаются друг от друга. Естественные науки и построенная на них техника в качестве целей видят перед собою истину и практическую пользу. Гуманитарные науки, в свою очередь, также добиваются истины, но кроме того – стремятся узреть ценности, а именно ценности умопостигаемого и материального миров, человека как такового и особой человеческой сферы – культуры. Выражаясь платоновскими терминами, науки о природе стремятся к έπιστήμη (знанию) и χρήσιμον (утилитарной пользе), а humaniora – к έπιστήμης и άγαθόν (знанию и Благу).

Эта ценностная интенциональность философии и другого гуманитарного знания постоянно демонстрируется и утверждается Платоном. Humaniora и, прежде всего, философия основываются одновременно и на рациональности, ноэзисе, и на тео-агато-этической интенциональности; они представляют собою Пайдейю, воспитание души, и являются составной частью Восхождения души к Благу и Богу Следовательно, философское и гуманитарно-научное исследование – это не просто гносеологическое, но также телеологическое и аксиологическое действие на основе обретения добротности (άρετή) души. Согласно Платону, через humaniora и Восхождение человек может установить непосредственное отношение с высшим миром, прикоснуться к Благу и Божественному, перенестись (хотя бы на время) из обыденной жизни в сферу идеалов и высших идей, в мир истинного бытия.

Короче говоря, гуманитарные науки во главе с философией – по большому счету и в конечном итоге – занимаются человеческой душой, прежде всего – бессмертной ее частью, т. е. тем, что мы сейчас называем духом. Они культивируют Психею, просвещают и лечат, не давая при этом утилитарной пользы, но направляя ее и обращая к Благу. А ведь, как известно, «идея блага – вот это самое важное знание» (άγαθοῦ ίδέα μέγιστον μάθμσα) (Resp. VI 505a).

Идея идей

Отчего Благо как высшая идея в умопостигаемом мире, как Идея идей является самым важным знанием? Через идею Блага становятся пригодными и полезными идеи высших качеств: добротность, справедливость, рассудительность и все остальные. Иначе говоря, ценностная интенциональность души ищет выхода в понимании своего объекта, она направляет все познание на истинные и добротные сущности, регулирует наше поведение на основе άρετή); короче говоря, человек всеми силами стремится к Благу. Но – как стоически произносит Симмий в «Федоне» – «величие самого предмета и недоверие к человеческим силам все же заставляют сомневаться» в способности постигнуть Благо (Phaed. 107a-b).

Горестное осознание недостатка душевных сил и познавательных способностей для выразимости Блага приводит Платона к «косвенному» методу исследования: теперь речь пойдет о том, что рождается от Блага и чрезвычайно на него походит. Платон живописует знаменитый эйкон о свете и Солнце. Суть этого образа заключается в следующем: как Солнце в области зримого выступает по отношению к зрению и зрительно воспринимаемым вещам, так и Благо в умопостигаемой сфере относится к уму и умопостигаемому. Подобно тому, как человек в неверном освещении ночи плохо видит предметы, так и душа, когда она уклоняется от истины и бытия и вступает в область смешения и мрака, тупеет и становится подверженной мнениям, так что кажется, будто она лишилась ума (Resp. VI 508b-d).

Платон в своих рассуждениях о Благе основывается на факте ценностной интенциональности души: любой человек предчувствует, что есть «нечто такое», высшее, но не может понять, в чем оно состоит. Это «нечто такое» есть некое интуитивное ощущение и предпонимание высшего начала собственной и общечеловеческой жизни, не допустить существования которого никакой человек, безусловно, не может. Не случайно, что после вселения души в тело у человека возникает трансцендентная тоска по тем чистым идеям, которые когда-то созерцала душа. Из всего, что видела она в сфере истинного бытия, наиболее доступным в этом мире оказывается прекрасное. Ибо из всех идей только красота воспринимается здесь посредством самого отчетливого из всех чувств – зрения. Потом, с возрастом, мудрость человека возрастет, и ему будут доступны и другие идеи, поскольку, как известно, «зрение рассудка становится острым тогда, когда глаза начинают уже терять свою зоркость» (Symp. 219a).