Гуманная мизантропия

«Где хорошо, там и родина» — просто не по-людски. «Моя страна не права, но это моя страна», — это вызывающе не по-русски. Американцам, наверное, подойдет. А мы так не можем, у нас из-за этой «немоготы», помимо прочего, распался СССР, до него — Российская империя… Нам это «немогота» — дорога, она и есть мы. По-русски было бы так — «Кто прав, тот и родина». То есть, например, если человек не любит Сталина, считает его высшим злом, и вот Сталина свергает в 1946 году американский военный корпус, то человек переходит на сторону США — это вполне по-русски. Если он искренне считает, что американская оккупация меньшая зло, чем Сталин — пожалуйста: очень русский выбор. А быть «верным своему государству до последнего» — чуток не по-нашему. «Моя родина не права, и посему хуй с ней», — это очень по-русски. Хотите экспансии — сначала ищите правды, или ее убедительной иллюзии.

Перформанс и хэппиннг

Одна знакомая сильно хотела, чтобы на ее фестивале были представлены хэппинг и перформанс, при том не знала, что это такое, тем более — чем отличаются. Ходила. Спрашивала. Объясните, мол, чего хочу-то?

— Выссанная на снегу теорема Пифагора — это перформанс. А если за это еще забрали в милицию, то это уже хэппининг. А лучший социальный хэппинг — когда милиция встала рядом и выссала на снегу что-нибудь свое.

Конспирология без сохи

Есть «тайны», в которые народ верует, а элиты спокойно принимают официоз. Такая «конспирология от сохи» малоинтересна. Интереснее другой случай, когда население не разводит никакой тайны, а в элитных слоях, и на подступах к оным — можно слышать, что «все оно не так просто». Например, население Красноярского края полагает, что губернатор Лебедь пал от несчастного случая. Народы на скамейках не гутарили, что его убрали. А вот без народов — гутарили… Мол, гранатомет, выстрел с сопки, вертолету снесло винт, который и провалился в кабину — погибли те, кто сидел прямо под ним. Далее не оговаривалось. Именно отсутствие широкой народной поддержки — делает версию, скажем так, увлекательной к рассмотрению.

Я же помню, что в день гибели оживился. Не то, что «рад чужому горю» — боже упаси. Именно оживился. Читал о ту пору «Символический обмен и смерть» — там как раз написано, что смерть оживляет. Ходил и цитировал Бодрийяра. Вот такой я был глупый. А может, наоборот, умный. Но кажется, что все-таки искренний. Я бы и без Бодрийяра оживился. Просто так понятнее было, про что я. Специальный семинар чуть не провел, или даже провел — а чего? Все про вертолет, типа, и мы про вертолет будем. Поговорим за смерть — куснем жизни.

Не материальное

До всякого общества потребления экономика существует, прежде всего, не в материальных целях. Что сейчас все материальные потребности удовлетворены — это ясно. Но и ранее их удовлетворение не было главной целью экономики. А что было? Можно ответить по-разному. Можно главную цель назвать символической. Или ритуальной. Или мистической. Смотря в каком языке объясняться.

Доллар, вложенный в 2000 году

Все марксисты, все портфельные инвесторы, все вкладчики индексных фондов знают — совокупная мировая стоимость растет. Растет почти непрерывно, что главное в мире, все остальное — вторично или фигня.

Общее место истории, сколько миллионов принес бы доллар, инвестированный в энном году. Но ведь это не график, расчерченный на бесконечность? Что, и через тысячу лет — будем слушать истории при доллар, вложенный в 2000 году от Р.Х.? Вряд ли. А через сто — будем? Где предел известной нам функции самонаращения капитала, переваривающего время? Какой год — не смогут переварить? То есть понятно, что функция оборвется, что сотни людей сотни раз говорили, где и когда, и сотни раз этого не случалось… А все-таки — вопрос идиота — когда? И какой — вопрос умного — начнется мир? Он будет — слово опять берет идиот — много лучше нашего или это будет просто шиздец, концлагерь, пустырь?

Апология смерти и дедовщины

Дедовщина в широком смысле — чрезмерное почитание старших, основанное только на возрасте. Выслуга лет с самыми широкими полномочиями, дети как собственность отца, и т. д. В социальном смысле отвратительно. Но в каком-то экзистенциальном, что ли — более чем понятно.

Ведь неизбежен вопрос — зачем жить дальше-то? Если без иллюзий, ради чего? Именно здесь и сейчас, где потребление, секс, здоровье — единственные религии. Еще, может быть, наркотики. Все это удел молодых. Энергии не те, сексапильные не дают, и куча болячек, и ничего не надо, устал. Ладно, если живешь познанием, или властью. А если ты обычный — куда тебе? В петлю? Если проникнут духом этого времени, ничего не остается, кроме страданий. А как обычный — может быть не проникнут? То есть людям, чья молодость прошла в СССР, или европейцам, отгулявшим до 1960-х, жить еще можно. Нынешней молодежи светит только хана.