Гуманная пуля

Дела на факультете были поставлены с размахом: при нем действовал научно-исследовательский центр, где с нами заключили договор сроком на год. Заключили охотно: вузовские работники любили такие договоры, подтверждающие (для отчетности) их связь с практикой. Да и деньги, - сорок тысяч тогдашних полновесных рублей, - были не лишними для их бюджета. Энергично и быстро они оформили все договорные документы и… на том их активность иссякла. В течение целого года мы ни прось- бами, ни скандалами не могли добиться, чтобы они хотя бы начали рабо- ту. Причем, они не ленились, они просто были заняты своими делами и искренне не могли понять, чем мы недовольны. "Мы пришлем вам положи- тельное заключение за своей подписью, - успокаивали они, - чего вам еще надо?" - "А почему вы так уверены, что все результаты будут поло- жительными? Вдруг какая-то пара несовместима? Если это сейчас прозе- ваем, случится катастрофа при хранении боеприпасов, люди могут погиб- нуть!". В ответ - улыбки, пожатия плечами. Психология людей из дру- гого мира.

И в конце года они, действительно, прислали открытой почтой при- шпиленные к фирменному бланку знаменитого вуза несколько измятых листков, покрытых написанными от руки (не удосужились даже перепеча- тать на машинке!) столбиками цифр. Цифры эти, нелепые, с арифметичес- кими ошибками, явно наспех придуманные, не сопровождались никакими выводами, кроме стандартной заключительной фразы: "Работы по договору выполнены в полном объеме".

Сцена с рассмотрением листков в нашей маленькой группе напоминала немую сцену из "Ревизора". Сунуться с такой филькиной грамотой в во- енную приемку смог бы только сумасшедший. Из министерства на наши го- ловы обрушивались громы и молнии за задержку результатов, а мы не могли оправдаться тем, что нас бессовестно подвели: вузы находились вне всякой ответственности. Даже остановить последнюю выплату по до- говору (десять тысяч рублей за четвертый квартал) было невозможно. Деньги эти в смете расходов по теме были з а л о ж е н ы на оплату работ вуза, и если бы их туда не перечислили, то куда бы дели? Оста- вить в банке на счете нашего НПО было нельзя, социалистическая плано- вая экономика таких вольностей с казенным рублем не позволяла. За- платили.

А потом - взялись за научную литературу, сами разработали методику определения химической совместимости взрывчатых веществ с полимерами, такую наглядную, что даже капризные военные с ней согласились почти сразу. Сами скомпоновали необходимые установки и приборы. У себя в НПО и у знакомых на других предприятиях, - где за спасибо, где за ла- бораторный спирт, - изготовили недостающие приспособления. Изо дня в день в течение нескольких месяцев кто-то из нашей группы, по очереди, трудился за этими установками по 12 часов подряд, таков был цикл ис- следований. И, наконец, необходимые результаты были наработаны, и за- ключения о совместимости, подписанные военпредами, разосланы всем, кто их ожидал.

(Ни благодарностей, ни премий мы, конечно, не получили. Только вы- говоры за сорванные сроки. Но все мы, участники той работы, были еще молоды. Мы гордились тем, что сделали. И в дурном сне нам тогда не могло привидеться, что через 15-20 лет нашими изделиями наши же со- отечественники - азербайджанцы и армяне, абхазы и грузины, молдава- не, русские, чеченцы - станут разрывать друг друга в кровавые клочья. Впрочем, это уже другая тема.)

И до самого моего ухода из НПО в конце 1987 года, сколько ни при- ходилось под нажимом начальства вступать в контакты с вузовскими ка- федрами и институтами Академии Наук, практически всегда повторялось, пусть в менее безобразной форме, одно и то же. Другое дело, что под- вести себя мы им уже не давали, просто потому, что никакой пользы от них заранее и не ожидали.

Типична в этом отношении судьба одного моего приятеля-однокурсни- ка, назовем его В. Когда-то, в студенческую пору, он был талантлив и искренне влюблен в науку. Я вспоминаю его двадцатилетнего, году в 1967-м. Он держал в руках наш первый учебник по специальности - "Курс взрывчатых веществ" Будникова и Шехтера - и, сам удивляясь, востор- женно говорил мне: "Ну, надо же! Читаешь, как роман!"

В. оставили в аспирантуре, ему прочили большое научное будущее, и он, окрыленный, с готовностью принял все правила игры вузовского за- зеркалья, главным из которых была преданность покровителю.