Гумбольдт. Шевченко. И другие. Сборник пьес-притч «нон фикшн»

(молитвенно): За што ж меня Боже ты лишил этого своего Дара?!… А может ты и хочешь мне дать его, а свободного места в моей душе пока не находишь. Вслед за Робин Гудом и другими борцами за счастье «униженных и оскорбленных» – «пепел Клааса стучит в моем сердце!»…

Сцена начинает поворачиваться

Кобзарь: (самоотверженно): Но Робин Гуд – далеко, в Англии, а, на родине тоже есть мои единомышленники и жива в народе Память о наших Предтечах… Даже здесь – рядом, в «забытой Богом» Орской крепости оказывается есть кружок политических ссыльных и молодых офицеров.

(удовлетворенно): Быстро же они – «племя младое, незнакомое» нашли меня и уговорили поддерживать с его участниками тесную связь.

(возмущенно): И то – правда! Газеты с новостями сюда не доходят, письма с воли – читают специальные цензоры… Остаются изустные рассказы калики-перехожего… Как во времена Ильи Муромца и Соловья Разбойника… Да нет! Неправильно! Я же – в Азии… Значит – как во времена Марко Поло!…

Голос за сценой: Лишь на короткий срок Кобзарь почувствовал облегчение. Но вскоре судьба Шевченко снова оказалась в руках солдафонов. Только дух настоящего бойца помог Тарасу перенести неимоверные тяготы и унижения. Помогло этому и знакомство с неизвестной ранее Тарасу Шевченко Цивилизацией Востока.

emp1

Поворот сцены. Пустой плац Орской крепости.

На экране – кинокадры меновой торговли, кочевой жизни «степняков», быта и т.д. (из исторических фильмов или – документальных кинофильмов об современном Афганистане и т.п.)

emp1

Стоя напротив экрана Кобзарь с интересом смотрит сюжеты.

К нему подходит незнакомый, неприметный солдатик и сам заговаривает с Кобзарем

Х.: А я тебя – знаю!… Ты – Кобзарь на своей Родине – Украине, и – Акын Терези на моей Родине – Азии!…

Кобзарь: Откуда тебе это – известно?…

Х.: А я ЭТО во сне видел, в ночь перед твоим приездом…

Кобзарь: А ты – кто?!?

Х.: Меня все зовут Калмык, но по документам я – Х. Я – тоже из третьей роты. Я – буддист и молиться мне негде. Я долго переживал свою вину перед Богами, но однажды они дали понять, что прощают меня. Они подарили мне способность видеть Вещие сны. Несколько дней назад Голос во сне сказал мне: «Помоги ему понять Мудрость Востока, куда сегодня завела его Судьба и – приоткрой ее Секреты, куда она завтра может затащить Кобзаря, с его «подачи!»…

Кобзарь: Странно ты – калмык, а излагаешь эллинскую формулу : «Судьба ведет тех, кто хочет, и тащит тех, кто – не хочет!»…

Х.: Если бы я знал такие мудрые вещи, наверное, мне было бы легче жить. А так я – раб каких-то Вещих Сновидений… Что Они мне покажут, то я и делаю…

А ты Кобзарь видишь сны?

Кобзарь: Да, иногда… Но я придаю снам большое значение… На днях я записал в Дневнике – "Видел во сне Межигорский Спас» Это – бывший запорожский монастырь неподалеку от Киева, сгоревший шестьдесят лет назад. Я там был много лет назад и давно забыл об этом… А вот во сне мне напомнили о нем…

Х.: Да, я видел во сне твой дневник. И мне даже подсказали, что ты – подвержен влиянию «Славы Героя места». В Оренбуржье тебя тянет на места «народной славы Емельяна Пугачева», ты уже был по дороге сюда во многих станицах, встречавших его хлебом-солью. И еще сбегаешь через два года тайно «в самоволку» из Оренбурга за двенадцать верст в станицу Чернореченскую.

Кобзарь: (мистически-заинтересованно): А про Пушкина – что знаешь?!…

Х.: И про Пушкина, и про твоего земляка Короленко, и про Есенина… Про всех этих гениев знаю, и говорю тебе: «ты не одинок»… Но они успеют написать про Пугачева, каждый свое! А ты не успеешь, хотя и объявишь о желании дать свою версию «Истории уральского казачества»…

Кобзарь: (мистически-восхищенно): Да! Мелькают такие мысли!…

Х.: Более того! Через девять лет ты поплывешь по Волге от Астрахани до Нижнего Новгорода. За каждым поворотом реки ты будешь вспоминать, а на каждой значимой остановке расспрашивать о Стеньке Разине…

А в Нижнем Новгороде ты начнешь, неожиданно для всех, много писать (две повести, письма, стихи) на тему Декабристов!

Кобзарь: (мистически): Чур меня!.. Пока мыслей таких нет… Надо еще прожить эти годы… И – сберечь свои тело и Душу!… Скажи, что будет не через девять лет, а через две недели?…

Х.: Скоро – экспедиция на Арал, за тебя хлопочут как за Художника, пойдем вместе, я тебе пригожусь!…

Кобзарь (заинтересованно): Это ведь – далеко, Арал…

Х.: Это – далеко! Тысяча верст Степью… Ты будешь первый из европейцев-поэтов, который напишет Поэму про Бога и казаха, чтобы весь мир смог побольше узнать о этом народе – казахах и в первый раз удивиться их особому, вседружественному мировосприятию, понять которое по-настоящему может только рожденный Степью.

Многие эпизоды иллюстрируются слайдами или кинокадрами на экране.

emp1

Переход экспедиции от Орска к Аралу. Сцена – пуста

Кобзарь имитирует ходьбу на месте, по лежащей на сцене (невидимой зрителям) роликово-беговой дорожке. При этом он иногда держится за картонный муляж кибитки – крытой телеги, стоящей (по зрительной иллюзии – едущей, т.к. картонные колеса медленно вращаются) впереди него.

emp1