Гумилёв сын Гумилёва

Георгий Владимирович Вернадский, русский историк, в молодости евразиец, писал о жестокостях монголов по возможности сдержанно, однако и он признавал: «Даже если число мужчин, женщин и детей, убитых на пути их вторжения, преувеличено хронистами, общее число жертв монгольских войн могло достигать нескольких миллионов. Счет потерь шокирует. Ни одна территория и период истории не знали подобной концентрации массовых убийств».

«Бегло, не заметив противника, прошла монгольская 30-тысячная рать через нашу Русскую землю, преследуя уходящих половцев, а затем через Польшу, Венгрию, Болгарию и вернулась домой», — писал Гумилев в 1989 году. Он представил нашествие Батыя «большим набегом» или «великим кавалерийским рейдом», который будто бы особого вреда Русской земле принести не мог, ведь зимой 1238-го монголы взяли и сожгли всего-то «14 деревянных городов».

Но откуда вообще появилась цифра 14 городов? Выдумал ее Гумилев? Нет, не выдумал, хотя и ссылку, где положено, не дал. А цифра эта взята из Лаврентьевской летописи, где сказано, что четырнадцать городов татары «в един февраль месяц взяша». Только за один месяц! А всего за военную кампанию, которая началась в ноябре 1237-го, а окончилась к лету 1238-го? Более сорока городов, среди них стольный Владимир, Старая Рязань, Суздаль, Переяславль-Залесский, Волок Ламский, Кашин, Тверь, Ржев, Дорогобуж, Вязьма, Стародуб-на-Клязьме, Боголюбов, Торжок, Коломна, Москва. Даже до северной далекой Вологды дошли татаро-монгольские отряды. Древний Муром и богатый торговый Нижний Новгород монголы разорили позднее, уже в 1239 году. В том же году дошла очередь и до богатой Черниговской земли, в 1240 году – до Киева, одного из самых больших, самых богатых и культурных городов тогдашней Европы. Гумилев лишь мельком упоминает о взятии Киева. Летописец писал подробнее и ярче: «Взяша Киев татары, и святую Софию разграбили, и монастыри все, и взяли иконы и кресты и узорочье церковное, а людей, от мала до велика, всех убили мечом».

Пять лет спустя в бывшем стольном граде Русской земли побывал известный нам Плано Карпини. Он оставил нам достоверное описание Киевщины: «Когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавших на поле, ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный; а теперь он сведен почти ни на что, едва существует там двести домов, а людей там держат они в самом тяжелом рабстве».

«ПАМЯТЬ»

Отношения между русскими землями и Золотой Ордой, сначала западным форпостом Монгольской империи, а затем и самостоятельным степным государством, созданным потомками Джучи – старшего сына Чингисхана, обычно называют татаро монгольским игом, а Гумилев называл эти отношения русско татарским то «симбиозом», то «союзом». Суть этого симбиоза, напомним, в следующем. Татары вовсе не собирались устанавливать свою власть над Русью, потому что у них было слишком мало сил. Но Руси угрожало наступление агрессивных европейских государств – Швеции, Дании, Ливонского ордена, и мудрый Александр Невский заключил союз с ханом Батыем, побратался с его сыном Сартаком, заставил корыстных и недальновидных русичей выплачивать татарам дань, а взамен татары стали защищать Русскую землю от немцев, шведов, литовцев. Так благодаря симбиозу с татарами сохранилась и со временем расцвела самобытная русская культура, укрепилась православная церковь. В общем, русские платили татарам не дань, а за свою безопасность, а татары свои деньги честно отработали, да и платили им русские не так много.

Немудрено, что все разумные русичи должны были радоваться такому «союзу с Ордой». Воевать же с татарами могли только люди бездарные, глупые, недальновидные, да просто пьяные. Новгородский князь Василий Александрович, поддержавший антимонгольские выступления горожан, по словам Гумилева, был «дурак и пьяница», хотя ни об умственных способностях князя, ни о пристрастии к алкоголю историкам ничего не известно. Новгородским смутьянам по приказу Александра Невско го выкалывали глаза. Гумилев интерпретировал мотивы князя следующим образом: «Глаза человеку все равно не нужны, если он не видит, что вокруг делается».

Суздальцы, которых в 1377 году разбил на реке Пьяне ордынский царевич Арапша (Арабшах), «все были пьяны». Москвичи, оказавшие в 1382 году войскам хана Тохтамыша сопротивление, по словам Гумилева, хотели «только выпить и погулять», а когда «был выпит весь запас спиртного», решили наконец «договориться с татарами». То есть протрезвели.

На самом деле о пьянстве москвичей в 1382-м говорится только в Новгородско-Софийском летописном своде: его составители оправдывали митрополита Киприана, который бросил свою паству на произвол судьбы и бежал из Москвы перед нашествием татар. В других источниках ничего подобного нет. Гумилев, так любивший покритиковать летописцев, здесь почему то без критики принимает однуединственную, видимо, близкую ему точку зрения.