Гумилёв сын Гумилёва

Столкновение суперэтносов, если оно длится десятилетия или столетия, всегда трагично. Но евреи привыкли жить в условиях такого контакта если не с Навуходоносора, то уж точно со времени Иудейских войн. Трагедия продолжалась из столетия в столетие. Постоянная жизнь в агрессивном, враждебном окружении закалила народ, сделала его устойчивым, но эти же свойства способствовали взаимному отторжению евреев и других народов, с которыми вместе им приходилось жить: немцев, французов, поляков, украинцев, русских, даже англичан. Комплиментарность евреев с большинством европейских этносов оказалась отрицательной. Правых и виноватых здесь не найти, отношения между народами не определяются волей отдельных людей, а казнить историю и природу мы не в силах.

Нет народов-преступников. И сам Гумилев в своей самой скандальной, едва ли не антисемитской работе в конце концов возвращается к логике своей теории: «Может показаться, что агрессия в интересах купеческой верхушки иудейской общины, произведенная руками хорезмийских наемников и воинственных русов, была плодом злой воли хазарских царей Вениамина, Аарона и Иосифа. <…> Но если мы попытаемся осудить за создавшуюся ситуацию иудейскую общину Хазарии, то немедленно встанет вопрос: а чего было ждать?»

Культуролог Константин Фрумкин с удивлением заметил, что теория Гумилева не позволяет свалить все беды народа (Фрумкин писал о русских) на происки евреев или козни Запада. Если у русских и евреев комплиментарность отрицательная (хотя я, например, в этом не уверен), то из теории Гумилева неизбежно следует, что вины еврейского народа в этом нет, как нет и вины народа русского.

Этногенезом и межэтническими контактами управляет не воля злодеев, интриганов, манипуляторов, а объективные закономерности, за которыми, возможно, стоят законы природы.

Значит, все сказки о всемирном заговоре, все фальшивки вроде «Протоколов сионских мудрецов» на самом деле ничего не стоят.

Случай с евреями оказался не каким-то странным, не виданным в мировой истории исключением. Антисемитизм – лишь частный случай отрицательной комплиментарности, примеров которой в истории – не сосчитать.

Однако теория Гумилева оправдывает народы, а не отдельных людей. Неприязнь немца к еврею или еврея к немцу – не преступление, ведь мы не считаем преступлением любовь или антипатию. Но вот если немец убьет еврея или донесет на него в гестапо, то это будет уже преступление, которое нельзя оправдать никакими закономерностями этногенеза.

Часть XVIII

МИРОЛЮБИВЫЕ ЗАВОЕВАТЕЛИ

Русский историк Аполлон Кузьмин много лет начинал свою лекцию о татаро-монгольском иге с того, что доставал из портфеля старый, 1980-го года, журнал «Огонек» и, собрав весь отпущенный ему природой сарказм, зачитывал фразу: «В XIV веке на Руси антиордынские настроения выкристаллизовались в мощное движение, связанное с новым взрывом этногенеза, которое возглавил Сергий Радонежский». Слушатели хохотали: Кузьмин цитировал скандально известную статью Гумилева «Эхо Куликовской битвы».

Гумилев писал в «Огоньке» и еще раньше в «Дружбе народов» («С точки зрения Клио») о вещах поразительных. Не только простой читатель или советский интеллектуал, но и профессиональный историк, должно быть, с изумлением протирал свои очки: да так ли, верно ли он прочитал? Оказывается, Александр Невский помог хану Батыю, вождю оккупантов и поработителей, погубителю русской земли, удержаться у власти и взамен «потребовал и получил помощь против немцев и германофилов». Это было неправдой, но неправда померкла перед другими, еще более грандиозными «открытиями» Гумилева.

Татаро-монгольское иго под его пером превратилось в «союз» с Ордой или русско-татарский «симбиоз». Оккупанты стали защитниками Руси от немецкой и литовской угроз, а Куликовскую битву, как оказалось, выиграли потомки крещеных татар, перешедших на службу московскому князю. Более того, великий князь Дмитрий Иванович на Куликовом поле сражался с «агрессией Запада и союзной с ней ордой Мамая».

Эта, мягко говоря, неортодоксальная версия русской истории была изложена Гумилевым ясно, логично, убедительно, с присущим ему литературным блеском.

Но чтобы оценить взгляды Гумилева на отношения русских с татарами, монголами, половцами, нам придется перенестись на десять лет вперед, когда из печати вышли последние и очень популярные книги Гумилева – «Древняя Русь и Великая степь» (первый тираж – 50 тысяч, потом книга переиздавалась каждый год) и «От Руси до России» (первый тираж – 100 тысяч). Там Гумилев сказал все, что мог, все, что хотел.