Гумилёв сын Гумилёва

В этом списке только один потомок крещеных татар – Андрей Серкизов (Серкиз, Серкизович, Черкизович), единственный сын ордынского царевича Серкиза, перешедшего на службу московскому князю. Кто же остальные? Два Белозерских князя, московские бояре и Александр Пересвет, инок-воин, происходивший из брянских бояр. Никаких сведений о татарском происхождении хоть кого-нибудь из них, кроме Андрея Серкизовича, нет. Соотношение русских и крещеных татар здесь, как видим, 11:1 (одиннадцать к одному).

В других летописях встречаются еще многие имена князей, бояр и даже простых воинов, сражавшихся в Куликовской битве. Но достоверных сведений о крещеных татарах и там не найти.

Если орда Мамая и в самом деле была разноплеменной, то войско великого князя Дмитрия Ивановича состояло почти исключительно из русских. Во всех источниках подчеркивается, что на битву вышли именно русские люди, и сражались они «за землю Рускую, за веру христианскую». Победа на Куликовом поле – это русская победа.

Если уж говорить о нерусских участниках битвы, то в первую очередь следует упомянуть вовсе не татар, а литовцев. Великий князь литовский Ягайло Ольгердович был союзником Мамая, но вот его сводные братья Андрей и Дмитрий за несколько лет до Куликовской битвы перешли на русскую службу.

«Молвит Андрей Ольгердович своему брату: "Брат Дмитрий, два брата мы с тобой, сыновья Ольгердовы, а внуки мы Гедими новы, а правнуки мы Сколомендовы. Соберем, брат, любимых панов удалой Литвы, храбрых удальцов, и сами сядем на своих борзых коней и поглядим на быстрый Дон, напьемся из него шлемом воды, испытаем мечи свои литовские о шлемы татарские, а сулицы немецкие о кольчуги басурманские"».

Оба князя в Куликовской битве сражались плечом к плечу с русскими князьями и боярами (русского или скандинавского происхождения). Между прочим, двоюродный брат московского великого князя, один из героев битвы, князь Владимир Андреевич Серпуховской был женат на дочери Ольгерда Елене, сестре Ягайло.

Наконец, надо вспомнить о главном герое битвы, об организаторе победы. Именно этот человек «расставлял полки», то есть планировал военную операцию. Именно он со своим засадным полком нанес решающий удар по войску Мамая и переломил ход сражения. Это был «нарочитый воевода» и «полководец изрядный», лучший военачальник в армии московского князя. Речь идет о князе Дмитрии Волынском-Боброке. Он был тоже Гедиминовичем, Андрею и Дмитрию приходился двоюродным братом.

Как видим, «Запад» был скорее на стороне князя Дмитрия. Что касается Ягайло, то он, вопреки мнению Гумилева, в 1380 году еще не был ни католиком, ни западником. Он был прагматиком, а потому заключал союзы то с Тевтонским орденом, то с Польшей, то с Ордой. Между прочим, в 1381 году Тохтамыш дал Ягайле ярлык на великое княжение, то есть формально литовский князь признал (ненадолго) себя вассалом того самого «простодушного» степного хана, что был так любезен сердцу Льва Николаевича. Только в 1386 году Ягайло крестился в католическую веру и стал польским королем Владиславом.

Историческая реальность XIV века слишком далека от исторических фантазий Льва Николаевича.

Первым критиком татарофильской интерпретации Куликовской битвы стал Петр Николаевич Савицкий. Еще в январе 1958 года он узнал из письма о «неортодоксальных» воззрениях Льва Николаевича на Куликовскую битву, однако новую интерпретацию истории не принял: «…мне кажется, что Вы несколько преувеличиваете(здесь и далее выделено Савицким. – С.Б.) роль татар на русской стороне в Куликовской битве. Ведь в наших летописях сохранились довольно подробные списки и собравшихся ратей, и павших в сражении. И можно ручаться, что огромное их большинство – коренные русские люди».

Однако версия Гумилева понравилась не только наивным читателям, но и Вадиму Кожинову, серьезному филологу, ученику Михаила Михайловича Бахтина, сотруднику академического Института мировой литературы. Гумилева Кожинов критиковал за неточности, но принял именно его версию: на поле Куликовом воевали не с Востоком, а с Западом, не с евразийскими кочевниками, а с наемниками проклятых латинян.

Писатель и фольклорист Дмитрий Балашов, находившийся под сильным влиянием Гумилева, тоже согласился с автором «От Руси до России». Принял татаро-фильскую версию и Сергей Лавров, президент Русского географического общества, достойный, порядочный человек и серьезный ученый. Почему так случилось?