Гунны

— А, синежупанники, — рассмеялся Федор. — Это очень занятное дело... Ну, многие, конечно, вроде тебя, поразбежались... Но в целом полки, хоть реденькие, все-таки остались... Захотели их немцы послать бороться с большевиками, с партизанами, охранять помещичьи экономии. Ну, конечное дело, отказались они... «Ага, — подумали немцы, — значит сами вы тоже такие?.. Большевики?.. Ладно!..» И — приказ: «Немедленно сдать оружие!..» А синежупанники: «Нет, не сдадим». — «Нет, сдадите!» — «Ни хрена подобного!!» Немцы начали стрелять. Те отвечают. Пошла перепалка... Видят немцы — скандал. Народ весь в городе кипит, возмущается — «неужели будут целые полки украинцев расстреливать?...» Ну, думали, думали, решили в городе не стрелять. Приказали им: «Выступить за черту города!» — «Пожалуйста, сделайте ваше одолжение. Уйдем». Так они и прошли через весь город с обозами, кухнями, пулеметами... А куда ушли, что с ними стало — не знаю, не скажу...

Верстах в пятнадцати в стороне от станции Ворожба, недалеко от маленькой деревни, остановились утром на отдых.

И сейчас же вокруг отряда стали появляться крестьяне, взволнованно рассказывающие о больших событиях где-то совсем близко.

От беженцев узнали, что бои идут у станции Коренево, но кто с кем сражается, какие там части, каково положение — никто толком сказать не умел.

Какой-то молодой крестьянин посоветовал:

— Поближе к Ворожбе, вон по той дорози — село Дьяковка... Живут там железнодорожники... у них все узнаете...

— Узнать бы можно, — отсоветовал другой парень, — колы б там не было немцев... Там и пушки, и броневики, и конники...

— Добре... — порешил Остап. — Надо зараз выступать... По дороге все узнаем...

Пока поили коней у колодца, пока кормили их овсом из брезентовых кормушек, пока подправлялись сами — время шло, а когда отряд двинулся к перекрестку дорог, навстречу ему побежал сухощавый, черный, с воспаленными глазами человек и, задыхаясь, кашляя, замахал еще издали руками.

— Стойте, стойте, товарищи!

Он остановился, отдышался и быстро, точно боясь, что его не дослушают, заговорил:

— Товарищи! Мне надо поговорить... Кто здесь старший?

— Ну, к примеру, я, — ответил Остап.

— Товарищи, я железнодорожник... Со станции Коренево... В Ворожбе застрял со вчера... Только здесь вам нельзя оставаться... На станции уже знают о вас... Вероятно двинут части... Я поеду с вами, все расскажу...

Его посадили в бричку, повернули обратно, чтобы ехать другой дорогой, и двинулись резвой рысью.

И картина событий стала совершенно ясной.

Десятого сентября немцы и гайдамаки неожиданно окружили повстанческий отряд и, застав его врасплох, разгромили штаб, взяли в плен командира отряда и человек пятнадцать партизан. Всех их на глазах селян расстреляли. Заодно расстреляли, перепороли, увели многих мирных крестьян и сожгли их дворы. В ответ на это несколько партизанских отрядов, соединившись, ночью тринадцатого сентября взорвали мосты в тылу у немцев и захватили станцию Коренево.

— Но, товарищи, там партизанам не удержаться, хотя и говорят, что их скопилось несколько тысяч с орудиями и пулеметами!.. Немцев еще больше. Вчера туда гнали конницу, четвертый Егерский полк, части пятой артиллерийской бригады... Сейчас грузят эшелон в шестьдесят вагонов и готовят новые составы...

Железнодорожник взволнованно и торопливо, словно учитывая каждую секунду, высказывал свои соображения:

— Надо действовать в тылу... Обязательно в тылу... Это им страшнее прямого боя...

— Есть тут поблизости мосты?.. — тихо спросил Остап.

— Вот, вот!.. Об этом речь... Есть мост, и большой, над оврагом...

— Какая охрана?

— Обыкновенная... Несколько человек... Иногда больше, иногда меньше...

— Когда этот эшелон пройдет мост?..

— Думаю... Погрузят к вечеру... У ближайшего моста, значит — часов в восемь-девять...

— Добре...

Уже синие сумерки переходили в темную гущу сентябрьского вечера, когда отряд остановился в ста саженях против железнодорожного моста. Вдали за мягким поворотом пути хрипло загудел старый паровоз, и воздух вызвездило красноватыми точками искр.

— Он, он, он!.. — закричал железнодорожник. — Другого сейчас не может быть!.. Он!..

Но взрыв еще не был подготовлен.

— Бей прямой наводкой! — тихо сказал Остап Опанасу.

— Верно... — согласился Федор. — Может выйдет, может нет, а рискнуть надо...

— По мосту!.. Прямой наводкой!.. Два патрона!! Огонь!!!

Один за другим два снопа света, двойной грохот прорвали темноту, и сразу же, где-то совсем близко, повторились, как верное эхо, как огненное отражение в черной воде.

Зеленый фонарик на мосту погас, и мишень исчезла.

— Есть!.. — закричал кто-то.

— Есть... — тихо повторил Остап. — Бей дальше!..

Снова вспыхнули и рявкнули два грома и снова повторилось в темноте, будто кто-то их удачно передразнивал.

Из-за поворота выползли три огромных желтых фонаря. Становясь все больше и ярче, они несли с собой быстро нарастающий глухой гул, лязг, стук.