Гунны

— Я предлагаю проголосовать, — воскликнул Ранно. — Устраивает ли вас, друзья мои, нынешний состав Ферма? Можем ли мы продолжать заседание? Пусть встанут те, кто нам доверяет.

Поначалу все остались на своих местах, как бы решая, а стоит ли следовать желанию Ранно. Потом вскочили несколько человек, их число все росло, пример показался заразительным. Наконец, поднялись и самые нерешительные.

Ранно удовлетворенно кивнул.

— Народ плоскогорья доверяет мне. Ты готов продолжать, господин мой Оратор?

— Мой долг обратить внимание всех на то обстоятельство, что обвинение выдвинуто новым председателем Ферма. По обычаю члены Ферма, выдвигающие обвинения, не могут выносить суждения по процессу, в котором они выступают свидетелем. Могу я спросить, намерен ли Ранно Финнинальдер выйти из состава Ферма до вынесения им решения?

Ранно пренебрежительно хохотнул.

— Господин Оратор, у меня нет такого желания.

— У нас нет закона, воспрещающего тебе участвовать в этом процессе. Но этого требует чувство справедливости, столь развитое у нашего народа.

— Позволю себе сказать, что свойственное мне чувство справедливости требует, чтобы я остался в этом кресле. С тем, чтобы не допустить, что те, кто погиб на поле у Шалона останутся неотомщенными!

Такая решительность не могла не вызвать аплодисментов зрителей, и они последовали, как только глашатаи донесли до сидящих на склонах слова Ранно.

— Народ сказал свое слово! — вскричал Ранно. — Теперь ты можешь открывать слушания.

Оратору такой поворот событий пришелся не по душе. Несколько мгновений он молчал, а когда заговорил, в голосе его чувствовалось несогласие с происходящим.

— Я уверен, господин мой Ранно, что ты сознательно нарушаешь процедуру суда. И приговор, вынесенный при таких обстоятельствах, может быть обжалован.

Ранно наклонился вперед, поднял руку, оскалился.

— Твои обязанности заканчиваются представлением доказательств. Вынесение приговора — дело суда. Это ясно, — он откинулся на спинку каменного кресла. — Начинай, господин мой Оратор! Начинай немедленно!

Первую схватку, в этом никто не мог усомниться, Ранно выиграл.

Ранно занял стул свидетеля у столика Оратора и легко и уверенно начал излагать свое видение событий.

— За час до зари туман начал рассеиваться. Рорик, наш командир, послал за мной и сказал, что я должен отправиться с моими людьми в разведку. Он опасался, что кавалерия врага попытается обойти наш левый фланг.

Ослау кивнул.

— Мудрая предосторожность. Но разве ночью равнина на левом фланге не патрулировалась?

— Я этого не знаю.

— А ты не считаешь, что именно в ночные часы охрана флангов особенно необходима?

Ранно холодно глянул на Ослау.

— Я не был командиром, а лишь исполнял приказы.

— Должны ли мы предположить, что тебя послали в разведку именно потому, что не была принята эта элементарная мера предосторожности.

— Ты хочешь рассматривать и целесообразность отданного мне приказа? — возмущенно спросил Ранно.

— Я считаю необходимым представить суду, да и народу, всестороннюю информацию, касающуюся данного дела, с тем, чтобы в итоге установить истину. И позволь указать тебе, господин мой Ранно, что ведение слушаний возложено на меня, а потому я решаю, что нужно рассмотреть, а что — нет!

Так как Ранно молчал, Оратор продолжил.

— Я стараюсь установить, была ли необходимость посылать тебя в разведку, если равнина патрулировалась ночью. Возможно, позже мне придется представить свидетеля, который покажет, что перед битвой были приняты обычные меры предосторожности.

— Мне нечего добавить. Как я уже сказал, я получил приказ. Мне также было велено прибыть к трем принцам, командующим левым флангом, за дополнительными инструкциями.

— И ты к ним прибыл?

— Да. Но виделся только с одним. Остальные двое еще не пришли в себя после ночной пьянки.

— Кого же ты видел?

— Принца Таллимунди. Он сказал мне, что только что получил приказ послать отряд Рорика в атаку по северному склону холма, занятого неприятелем.

— Этот приказ исходил от императора Аттилы?

— Вроде бы да. Но послал его Николан Ильдербурф.

— Посылая его, он действовал по указанию Аттилы?

Последовала пауза.

— Не знаю.

— Ты использовал слова «вроде бы». Этим ты хотел показать, что у Таллимунди возникли сомнения, исходит ли этот приказ от императора?

— Откуда мне знать, о чем он думал.

— Но он распорядился послать отряд Рорика в атаку. Не доказывает ли это отсутствие у него каких-либо сомнений?

— Возможно?

— Тогда мы должны изъять из твоих показаний слова «вроде бы», как не соответствующие действительности.

— Он сказал… — Ранно огляделся, понимая, какой эффект произведет окончание фразы, — что не доверяет Николану. Выразил уверенность в том, что Николану хочется подставить отряд Рорика под удар врага.

— Чем он обосновал столь серьезное обвинение?

Ранно ответил не сразу.

— Он, принц, сказал мне, что вечером он обсуждал с Николаном план атаки. И Николан заявил, что лучше всего атаковать по северному склону.

— В отряде Рорика разделяли это мнение?

— Нет. Мы тоже обсуждали этот вопрос. И решили, что атаковать надо с востока.

Ослау положил перед свидетелем большую карту.