Гунны

– Кто на рынке главный бандит?

– Хм…

Девушка поставила опустевший стакан прямо на песок, под ноги. Кто-то из юных рыбачков немедленно плеснул туда вина из большой плетеной баклаги. Красотка-переводчица не возражала, правда, и просьбу возлюбленного помнила.

– Ну да, спрошу, как сумею… Не знаю, поймет ли…

Потрескивая, горел костер, разбрасывая в ночи оранжевые веселые искры. Где-то меж желтыми звездами пролетала комета. Или самолет? Привет из далекого и такого нереального нынче мира? У костра шла добрая беседа. Кто-то что-то рассказывал, шутил. Вот рассмеялась Гри-Гри. А вот и Берт расхохотался. И даже тонкие губы монаха тронула скромная и какая-то стеснительная улыбка.

Несмотря на все опасения Эли, про бандитов Хильд все понял как надо. Отвечал обстоятельно, даже протрезвел малость. Как и предполагал Иванов, за городком «присматривали» две банды. Раньше было больше, но более слабые не выдержали конкуренции и распались, а частью просто были уничтожены. Остались две.

Первую возглавлял рыжебородый герул Фредегайл по прозвищу Кровавая Щека: его левую щеку пересекал рваный шрам, полученный в схватках с римлянами. Впрочем, из-за бороды шрам этот в глаза не бросался, но кому надо, знали.

Вторая шайка подчинялась лихой атаманше по имени Асмунда Черный Вихрь. По всем германским законам – «правдам» – она считалась полноправной вдовой и потому имела право на занятия теми многотрудными делами, кои традиционно считались мужскими.

Как говорили, Асмунда, потеряв мужа, известного и уважаемого многими хевдинга, некоторое время торговала скотом, потом занялась работорговлей, но неудачно. Разорившись, организовала банду да принялась грабить купеческие суда, идущие по Дунаю-Данубию. Что опять-таки особого богатства вдовице не принесло: византийские купцы без сильной охраны не хаживали и по большей части оказались атаманше не по зубам. Пришлось осесть в Аквинкуме и заняться более спокойным делом – крышеванием мелких торговцев да уличных забегаловок. Ну, и исполнять иногда функции судьи. А как же! Какая-то власть в городе ведь должна ж быть! Иначе вообще никак – полный беспредел и уныние.

Фредегайл Кровавая Щека был нрава крутого и частенько впадал в полную ярость, что притягивало к нему разных больных на голову отморозков и отталкивало большую часть новоявленных горожан. Что касаемо вдовы Асмунды, то та особенно страшных зверств не творила, но и кровушку лить не боялась, причем разборки организовывала быстро, за что и получила прозвище Черный Вихрь. Черный – это, верно, по цвету волос. Еще одна брюнетка!

Асмунду Черный Вихрь Иванов навестил уже на следующее утро. Отыскать ее не составило особого труда: где ошивается банда, показал первый же мальчишка-разносчик. Правда, это оказался подставной адрес. Что и говорить, стала бы гордая и самолюбивая женщина-руководитель (главарь шайки!) ошиваться в какой-то там хижине размерами метров десять на двадцать. Для истинной атаманши маловато будет!

К хижине, располагавшейся на восточной окраине Аквинка, невдалеке от еще одного разрушенного амфитеатра, «господа артисты» явились втроем: Аркадий с Эльвирой и с ними брат Сульпиций – для вящего представительства. Осанистый и немногословный, с красивым благообразным лицом, с выбритою на макушке тонзурою, монах всегда выглядел солидно, а длинная сутана его вызывала явное уважение даже у закоренелых язычников, и уж тем более у нерадивых христиан, вспоминавших о Господе лишь на Пасху да Троицу.

– Какая еще Асмунда?

Выглянув из калитки, на незваных гостей недоверчиво воззрился плешивый кособокий старик в рваной козьей накидке – кервезии. За стариком, во дворе, угадывались еще четверо – молодые мужики в кольчугах, с мечами и секирами. Весьма солидные обитатели для таких-то трущоб!

– Говорю же вам, нет здесь никакой вдовы! И никогда не было. Обманули вас. Не тот дом указали. А, кстати, кто? Советую сказать. Как это – не запомнили? Не запомнили, так сейчас быстро вспомните тут у нас… Чего-чего? Деньги принесли? Какие деньги? Ах, за выступление… А-а-а! Так вы жонглеры! Из бродячего цирка!

– Сам ты…

– Это же вы вчера на пристани устраивали мистерию? – Старик даже, кажется, подобрел, уставившись на Эльвиру светло-серыми выцветшими глазами. – Да-да, красавица. Это ж ты танцевала? Славно, славно. Так что же вы стоите-то? Деньги, говорите, принесли? С этого бы и начали, да.

– Так мы и…

– Входите уже. Деньги вон на тот стол сыпьте. Под вязом.

Старик проворно посторонился, гостеприимно распахнув калитку настежь.

– Э-э, милейший, хотелось бы кое-что уточнить, – повернулся Аркадий, не доходя до стола. – Так сказать, размер взноса. Думаю, такие вещи нужно обсудить с главным…

Услыхав эту фразу, старик и усевшиеся на лавки возле стола воины удивленно переглянулись.

– Так а вам что же… не сказали сколько?

– Не сказали, – нагло осклабился Аркадий. – Вы что, не видите, мы сами пришли. Чтоб все спорные вопросы решить, так сказать, цивилизованно, по всей форме…

Старик озадаченно поскреб затылок и, чуть подумав, махнул рукой: