Гунны

Знаменитое танго тридцатых годов! Или сороковых… Но уж точно не из пятого века… Эля! Значит, не зря…

Неожиданно послышался и мужской голос. Мужчина тоже пел, как бы в ответ. Но явно не по-русски…

В кормовой каюте колыхнулась циновка, закрывающая вход. Кто-то вышел, подошел к борту – отлить. Курчавые волосы, бородка… Тот самый толстяк! Гад…

Ближайший к толстяку парень – из своих, из шайки – подскочив, хватанул бедолагу ножом по горлу. Курчавый захрипел, падая. Его подхватили. Мягко спустили в воду – плыви. Или иди ко дну, тут уж как нравится, как пойдет.

Верзила обернулся на Аркадия. Иванов кивнул: мол, сделаю дальше сам. Разбойник тоже кинул в ответ – согласился.

Покрутив в руке нож, молодой человек подошел к циновке и негромко напел:

Три танкиста выпили по триста…

Кто-то хмыкнул, продолжил:

Экипаж машины боевой!

– Эль!

– Эх, Аркаша… Хорошо что ты спел… Иначе б…

Эльвира-Ильдико показала острую заколку. Золоченую, с красивым синим камнем.

– Воздыхатель подарил. На свою голову… Ну? Что дальше?

Полуголая, с распущенными пепельными волосами, девушка казалась валькирией или скорее озерной феей, владычицей эротических снов.

– Лодка подана, моя госпожа, – улыбнулся Аркадий. – Есть и свита. Только – тсс! И быстрее…

– Я поняла. Уже!

* * *

В иное время Иванов не преминул бы разобраться с похитителями, как говорится, по-взрослому. Вдумчиво допросить, вызнать все в подробностях: кто такие, да как посмели, да кто покрывал? Для собственной же безопасности вызнать. Впрочем, что тут и узнавать-то? Кто покрывал, и без того ясно! Фредегайл Кровавая Щека, кто же еще-то! Вряд ли кто-то еще, тут больше и некому. Или незачем, как той же Асмунде.

В иные времена… если б планировали остаться хотя бы на месяц-другой… Но ведь нет же, Аркадий с Эльвирой и вовсе не планировали ничего такого, наоборот, собирались как можно скорей выбраться из этой чертовой эпохи. Пятый век, вот угораздило же! Выбраться, уничтожить древнее заклятье Зла! Отыскать клинки Аттилы, выбросить…

– Наверное, при этом нужно исполнить какой-то ритуал?

Повернувшись на ложе, молодой человек погладил возлюбленную по плечу. Оба не спали. Еще с утра Эля сговорилась с землекопами: те согласились наняться за приличную, но не такую уж и неподъемную сумму. Слава богу, деньги были. Не зря выступали, музицировали… с элементами стриптиза, да. А то кому ж интересно, ежели без элементов-то, а?

– Не нужно никаких ритуалов. Просто выбросим мечи в реку. А я уж скажу, что надо.

Потянувшись, красавица уселась на ложе, обняв колени. Оглянулась с лукавой улыбкой. В зеленых глазах отразился краешек полной луны, рассыпались по плечам жемчужные локоны…

Протянув руку, Аркадий погладил возлюбленную по спине, провел пальцами по всему позвоночнику, от шейки до копчика. Было темновато, призрачный лунный свет проникал лишь через входной проем, но татуировку под левой лопаткою Ильдико все же можно было рассмотреть… иди угадать линии. Красно-черный бык. Древний символ власти… и чего-то еще. Чего-то такого, благодаря чему девушка не сошла с ума, попав из двадцатого века в пятый. Нашла в себе силы бороться. Бороться, чтобы победить!

Гладя шелковистую девичью кожу, молодой человек осознал вдруг, что и ему теперь не все равно, как отсюда выбраться. Просто ради себя и возлюбленной? Или все же ради всех-всех людей? Побороться с мировым Злом, если получится! А что? Чем мы хуже иных?

Девушка подалась к Аркадию, обняла за плечи, прильнула. Кожа ее казалась горячей, а в глазах отражалась луна…

– Гри-Гри пропала! – уже с раннего утра растерянно сообщил Адальберт. – Обещала в полночь прий ти, и вот…

– А что она еще говорила? – спросил Иванов через Эльвиру. – И где да с кем в полночь бродить собиралась? Тебя с собой почему не взяла?

– О, господин! – с болью в голосе отозвался подросток. – Я ведь мужчина. А Гри-Гри отправилась собирать колдовские травы… женские. Ну, чтоб кто-то кого-то приворожил. Мужчинам к этим травам приближаться нельзя: вся сила иссякнет. Их девственница должна собирать, в полночь.

– Хм… – Аркадий озадаченно скривился. – Так ты хочешь сказать, что Гри-Гри – девственница? Ла-адно, не отвечай, тебе лучше знать. Допустим, что так… И кому она эти травы должна была отнести?

– Матушке Балдисме, – почему-то смущенно признался Берт. – Ну, она держит корчму рядом. Ну, там еще чернобородый…

– А-а-а! Ты про таверну?

– Да, господин. Про нее.

– Ну, тогда пошли. – Запив сухую лепешку остатками вина, молодой человек поднялся из-за стола, едва не задев головой ветви разросшейся во дворе ивы. – Заглянем в таверну да спросим. Чего уж проще-то?

Только что взошедшее солнце заливало улицы просыпающегося города нежным золотистым светом. В зарослях за развалинами амфитеатра пели-заливались птицы, подернутая утренней дымкой река казалась синей застывшею лентой. Пахло яблоками и жареной рыбой.