Выйдя в море, Гейзарикс проявил похвальную осмотрительность. Он не направил ход своих кораблей к ближайшей североафриканской гавани. Ибо прекрасно понимал, что его воинство, обремененное женщинами, детьми и стариками, не осилит долгого пути через пустыню и полупустыню. Пути, в конце которого истощенные голодом, палящей жарой и трудностями перехода остатки вандальского «народа-войска» могут без труда быть перехвачены и перебиты римскими войсками, расквартированными в Тунете (нынешнем Тунисе). Поэтому 400 нагруженных по самую, так сказать, ватерлинию, вооруженными и невооруженными мигрантами вандальских кораблей поплыли на всех парусах, под руководством нескольких сотен мавров-лоцманов, на восток, к порту Ад Септем Фратрес (лат. «У Семи Братьев», греч. Гептадельфия, современная Сеута) – самой западной точке римской дорожной системы в Северной Африке. Т. о., они прошли морским путем мимо почти непроходимых по суше Рифских (просьба не путать с Рифейскими, или Рипейскими, т.е. Уральскими!) гор. И взору истомившихся вандилиев открылась богатая римская Африка, обороняемая взбунтовавшимся против Западного Рима Бонифацием (соперником Аэция), которому приходилось одновременно отражать вторжение племен воинственных берберов. И подчиненная вандалами, прошедшими расстояние от Тингиса (современного Танжера) до Карфагена (современного Картажа близ Туниса), т.е. около 2 000 римских миль, всего за год, после 13 месяцев военных походов и битв. Вандалы овладели всеми крупными и мелкими городами, кроме столицы – Карфагена и Цирты, главного города Нумидии (современной Константины в Алжире).
В июне 430 г. мигрантам с Севера сопротивлялся только древний, сильно укрепленный Иппон (Гиппон) Регий. Место пребывания нашего старого знакомого – Блаженного Августина, епископа Иппонийского. Еще живого к началу осады города вандалами и приложившегося к роду отцов своих 8 августа того же столь несчастного для римлян года. Отступивший в Иппон Бонифаций оборонял город от вандалов и аланов Гейзериха до июля 431 г. Согласно книге «О блаженном Августине» архиепископа Питирима (Нечаева), Гонорат, епископ Тиавы, спрашивал Блаженного Августина, «не лучше ли священнослужителям бежать и не быть свидетелями тех страшных сцен, которые, конечно, следует ожидать. Блаженный Августин ответил, что во время опасности, грозящей всем, пастырь не имеет права оставлять свое стадо: «Как бы мало народу ни оставалось, наше служение ему так необходимо, что нельзя его оставлять» (письмо 228). Он не оставил свою паству и умер 76 лет (в 430 г.) в Гиппоне (современной алжирской Аннабе), осажденном вандалами. В последней молитве своей он просил пощадить город, а если это неугодно Богу, то даровать людям мужество и силу это бедствие перенести» (Архиепископ Питирим).
В последней главе жития Августинадлб Блаженного («Небольшого извода книг, трактатов и писем Святого Августина») – Indiculus Librorum. Tractatorum Et Epistolarum Sancti Augustini, написанного его другом и учеником Поссидием Каламским, присутствовавшим при кончине блаженного, сказано: «Произволением Божиим бесчисленная рать, вооруженная всевозможным оружием, опытная в военном искусстве, под предводительством наших злейших врагов, вандалов и аланов… морским путем вторглась в Африку… Они свирепствовали, проявляя все виды жестокости и зверства, опустошая все, что только можно, грабежами, убийствами, различными видами пыток, пожаром и бесчисленными иными несказанными страданиями. Они не щадили ни пола, ни возраста, ни даже священников и церковнослужителей или церковной утвари» (Поссидий).
Поссидий (причисленный, как и его учитель Августин, к лику святых), был очевидцем вандальского нашествия. Его неопровержимые свидетельства дополняются данными «Истории разорения (буквально: гонения – В.А.) Африканской провинции», вышедшей из-под пера другого духовного писателя и христианского Святого – Виктора, епископа африканского города Виты, современника Августина и Поссидия. Труд Виктора Витенского также пестрит леденящими кровь примерами жестокости вандалов, подвергавших поистине дьявольским пыткам, прежде всего христианских (православных, как и сам Виктор) священников, монахов и монахинь. Ибо вандалы – ариане, как и большинство германцев – испытывали особую ненависть к североафриканским «рассадникам учения» адептов православной (кафолической, ортодоксальной) ветви христианства (ставшей к описываемому времени господствующей на территории Римской империи, хотя в свое время гонимой и там императорами-арианами – например, Флавием Валентом II). Непримиримо враждебной его арианской ветви, объявленной еретической. И даже посмертно перелицевавшей Константина I Великого, первого христианского императора, из арианина, в православного.