Гурко. Под стягом Российской империи

— Упускаем время. Дали возможность Осман-паше укрепиться. Надеюсь, ты исправишь положение? — спросил Александр у брата.

— Непременно, ваше величество. И в ближайшее время.

— Помилуйте, но нам не следует забывать политику и печать, — подал голос Горчаков. — По поводу нашей плевненской неудачи лорд Биконсфилд уже откупорил шампанское, а рейхсканцлер Бисмарк отправился стрелять дичь.

— Я несу ответственность за Россию и армию, следовательно, мне необходимо побывать среди солдат, — заметил император.

— Чуть позже, ваше величество, — великий князь даже привстал от неожиданности.

— Ты считаешь положение на фронте столь сложным и опасным?

— Нет. Но это будет сковывать деятельность ставки.

— Условимся, Ставка в Тырново, а Главную квартиру перенесем в Белу. И незамедлительно.

Великий князь рассмеялся:

— В Белу, в полевой госпиталь, перебралась и баронесса Юлия Вревская. Она служила в Яссах, в госпитале сестрой милосердия.

Император поднял брови:

— Жена покойного барона Ипполита Александровича? Грациозна и недурна. У нее какая-то связь с сочинителем Тургеневым. Мда-а, горький урок старикам — не надо жениться на юных созданиях, — император фыркнул.

Цинизм императора покоробил Милютина. Он глянул на Горчакова. Министр иностранных дел смотрел в окно.

Александр поднялся:

— Как бы ты меня ни убеждал, — император обратился к брату, — я должен побывать у солдат, своими глазами увидеть, как идет подготовка к взятию Плевны. — И уже ко всем присутствующим: — Прошу к столу.

Реплика Горчакова о лорде Биконсфилде, откупоривающем бутылку шаманского, и Бисмарке, отправившемся стрелять дичь, имела под собой основания.

Треволнения, доставленные победами русского оружия в русско-турецкой войне, вызвали всеобщее замешательство в Европе.

В палате лордов лорд Дерби, размахивая тяжелой тростью, брызгал слюной:

— Под угрозой мощь Британской империи. Штык русского солдата еще немного и упрется в Стамбул. Русские проникли в Туркестан, мы позволяем им прикоснуться к жемчужине Британской короны — Индии.

Лорд Биконсфилд совещался с королевой Викторией. Англия ограничилась военной демонстрацией и усилением активности британского посла в Стамбуле.

И вдруг, после разуверений в возможности сопротивления Порты, первая удача Осман-паши. А вслед за ним переходит в наступление армия Сулейман-паши.

Европейские газеты (а к войне были допущены тридцать корреспондентов от сорока пяти газет мира) запестрели бойкими статьями с театра военных действий. Прикомандированные к русской Ставке, корреспонденты (шпионы по совместительству) французским «Наполеоном» и английским виски развязывали языки высшим штабным офицерам. Военная тайна переставала быть тайной.

Посол Британии Лайард щедро информировал военный совет Порты о всех задуманных операциях штаба Дунайской армии.

По-иному воспринял плевненскую неудачу генерал Гурко. Получив это известие, он долго смотрел на карту Балкан, потом сказал своему начальнику штаба:

— К нашему огорчению, Дмитрий Степанович, предчувствия наши сбылись. Осман-паша преподнес великому князю и Главному штабу урок. Горько, что он обходится Дунайской армии немалыми жертвами. Боюсь, на этом наши неудачи не закончились. Помните, мы с вами уже вели об этом разговор?

Вошел генерал Раух, подсел к столу. Понял, о чем идет разговор:

— Неужели не предвидели?

— Да уж как сказать. — Гурко пригладил бороду: — Убежден, на этом наши неудачи под Плевной не закончились. Она задержит Дунайскую армию на северной стороне Забалканья.

— Ваше предложение, если бы вас, Иосиф Владимирович, спросили? — задал вопрос Раух.

— Только длительная осада Плевны. — Гурко повернулся к Нагловскому: — А помните, как намедни я вам, Дмитрий Степанович, излагал, в случае прибытия к нам подкрепления, свой план действий Передового отряда?

— Не забыл.

— Так вот, воистину говорят, человек предполагает, а Господь располагает. Однако нам помеха не Господь, а главнокомандующий со штабом. — Замолчал, склонился над картой.

Чуть погодя Раух снова спросил:

— Ваше мнение, Иосиф Владимирович?

— В данном случае, оно зависит от Главного штаба.

— Значит, будем дожидаться распоряжения…

А оно не заставило долго ждать, поступило к вечеру. Великий князь рекомендовал пехоте далее долины Тунджи не ходить, а кавалерии активизироваться…

Главная квартира императора в дни переезда напоминала кочующую орду. Разве что не гнали гурты скота и не скрипели кибитки.

Государев поезд растянулся на версту. Коляски императора и многочисленной свиты, усиленный конвой из казаков лейб-гвардии с Дона и Кубани, уланы и драгуны пылили по дорогам Румынии и Болгарии.

За государем следовали адъютанты в генеральских эполетах, первые чины двора, обер-гофмейстеры, обер-егермейстеры, вторые чины двора, гофмаршалы, гофмейстеры, камергеры, врачи и огромный штат лакеев и слуг. Катились экипажи военного министра и министра иностранных дел. Оторванные от своего аппарата, лишенные своевременной информации и возможности своевременно вмешиваться в дела министерств, они нередко просто присутствовали при Александре Николаевиче.