Гуров не церемонится

– В самом начале нашего общения вы, Леонид Максимович, чтобы мне кое-что стало раз и навсегда ясно, рассказали одну историю из вашей с Савельевым жизни. А теперь я вам кое-что расскажу, – очень жестко начал Лев Иванович. – Хоть это, может быть, и нескромно прозвучит, но я Гуров, и репутация у меня соответствующая. Ни за звание, ни за должность не держусь. Выслуги у меня – выше крыши. Я в любой момент плюну и уйду в отставку. Если без дела буду скучать, так частным сыском займусь, и от клиентов у меня отбою не будет. И получать я стану в разы больше, чем сейчас. Только я еще буду выбирать, с кем связываться, а с кем нет. И каким-нибудь уж очень скверно пахнущим делом заниматься не стану, и никто мне не прикажет. Или пойду кое к кому заместителем по вопросам безопасности, и зарплата у меня будет высокая, и премиальные, и поездки по всему миру – давно зовут. Вот вы, Погодин, или кто-то из ваших друзей-компаньонов, когда с Савельевым несчастье случилось, во все колокола ударили и потребовали лучшего из лучших. А это, уж извините, оказался я, – развел руками Гуров. – Не могу сказать, что мне доставляет большое удовольствие копаться в этой истории, но генерал-майор Орлов мне сначала друг, а уже потом начальник. И приказать хорошо работать он мне не может, потому что я ведь и послать могу. И повыше его званием и должностью люди по известным адресам ходили! А вот попросить помочь ему, когда его начальство за жабры взяло, – это да, потому что он, повторяю, во-первых, мой друг и только, во-вторых, начальник. И я ему помогу!

Во время этого, чего уж скрывать, гневного монолога Гурова все молчали, а он, закончив, раздраженно уставился в окно и надолго задумался, причем ему никто не мешал. Прокрутив все произошедшее в голове не по одному разу, он повернулся к Погодину и сказал:

– Давайте вернемся к нашим баранам. Леонид Максимович, как вы думаете, зачем Лариса Петровна все это затеяла? Ответы типа «стерва она» не принимаются и не рассматриваются.

– Сам голову ломаю, – буркнул тот. – То, что она Кольку не любила, это и так ясно, но вот откуда могла такая ненависть взяться? Он же ей, паскуде, ничего плохого не сделал! Жила с ним, как сыр в масле каталась! Чего ей было надо? – Он, недоумевая, пожал плечами.

– Вот и давайте вместе рассуждать, откуда у этой истории ноги растут, – предложил Гуров. – Скажите, а не могли они раньше встречаться?

– Точно, нет, – уверенно сказал Погодин. – Мы бы знали.

– Вы только представьте себе, как же она должна была его ненавидеть, – начал вслух размышлять Лев Иванович. – До этого она с братом, как вы выразились, гастролировала по всему вашему региону, и подкладывал ее братец подо всех, кто хорошо платил. Она, что, не могла раньше кого-то себе присмотреть? Думаю, могла бы – женщина она красивая. Так нет же, она вцепилась в Николая Степановича. Ничего, кроме добра, от него не видела, а нервы ему мотала, с друзьями пыталась рассорить и поутихла только тогда, когда поняла, что заигралась. На его деньги смогла заиметь детей, которых сама никогда бы не родила, а потом устроила или участвовала в этом похищении, чтобы опять-таки ему нервы мотать. Ведь знала же, что дети в Америке живы и здоровы, а разыгрывала вселенскую скорбь. Узнав же, что Савельев обратился ко мне, дала отмашку, и тогда пришла эта фотография, а далее последовало покушение на его жизнь. Я так думаю, что это было изначально задумано, потому что гранату за один день не купишь, то есть они к убийству Савельева готовились. Но вот действовать им пришлось второпях – видимо, боялись, что я во всем разберусь и выясню правду о похищении детей. И вы правы, Леонид Максимович, что это вы спасли ему жизнь, потому что, не жали бы вы на клаксоны, давая знать о своем приближении, преступник подошел бы и прикончил Валентина и Николая Степановича. А так он не знал, насколько далеко вы находитесь, вот и поостерегся выходить на дорогу – ведь по ней без вооруженной охраны никто не ездит. Ну, и откуда у нее такая ненависть, чтобы таким изощренным способом ему мстить?

– Думаю, все дело в деньгах, – предположил Погодин.

– Это само собой – наследники-то она и дети, – кивнул Гуров и уверенно добавил: – Но не только в этом. Вспомните брачный договор: в случае его измены все его состояние переходит к ней. Скажите, что мешало ей поехать с мужем отдыхать за границу, найти там какую-нибудь девку, заплатить ей, а потом, предварительно чего-нибудь подсыпав супругу, уложить девицу к нему в постель и фотографировать. Вот вам и доказательство измены. Простенько и без затей.

– Ну, в этом случае ей пришлось бы объясняться с нами, – спокойно заметил тот.