Гусарские страсти эпохи застоя

Последним, приехал на "уазике" полковой особист. Офицеров собрали в клубе, а солдат вновь построили на плацу.

Начались бесконечные допросы, расспросы, протоколы, объяснительные. Шум, гам, ругань.

Командование полка нервничало. Вполне возможно, что за эти происшествия, поснимают с должностей. Очень не хотелось. Практически все они только прибыли в гарнизон после академии, а тут несчастье за несчастьем, сплошной поток происшествий....

***

- Не врешь? - вновь усомнился Кирпич. - Слишком много у вас было происшествий!

- Хочешь, верь, не хочешь, не верь! Пей и молчи! - отмахнулся Димка. Рассказывай скорее, а то темнеет!

Глава 26. Завершение драмы и трагедии.

Вся в синяках и ссадинах, побитая мужем, мертвецки пьяная Наталья, была освобождена из "домашней тюрьмы", которую Мирон сделал для нее в темном чулане. Она дала показания, в которых прояснила развязку трагической ситуации: муж, любовник, нанятые хулиганы, месть. А самоубийство - это из страха, перед грозящим неминуемым наказанием.

Мирон, уходя в полк, связал жену и пообещал, что перестреляет всех ее любовников. Поэтому, придя в роту, начал вызывать тех, о ком знал и кого подозревал: Власьева, Шкребуса, Чекушкина, Ромашкина...

Не пришел никто. Видимо злость переполнила сознание, мозг устал бороться с яростью, затуманился, и еще страх перед разоблачением, и он выстрелил в себя...

Следователь, капитан особого отдела, командир полка, замполит, и еще кто-то из дивизии проводили расследования, дознания. Первым свое решение принял командир полка: Разогнать шайку-лейку к чертовой матери! Отправить немедля в Афган. Всех "Донжуанов" к чертовой бабушке, "за речку", в первую очередь! Первым пострадал, ни сном, ни духом, ни о чем не ведающий, зампотех Пелько. Самоделкин, рационализатор и изобретатель, отправился на войну спустя неделю. Рота и батальон, провожая, пили три дня. Сашка помахал рукой, сел в маршрутное такси и уехал. Следующий был Игорь Лебедь. Этого траха-перетраха отправили в пески еще более далекого гарнизона. На повышение.

Неделю батальон жил, выжидая, наконец, пришло предписание, всех стоящих за штатом офицеров, отправить в военкоматы республики. Затем проводили в Афганистан, на войну еще двоих: пришла очередь "декабриста" Лунева, и белогвардейца Колчакова.

- Э-э! Нет! Так дело не пойдет! - наотрез отказались ехать туда смутьян Лунев. - Мы не хотим, не только воевать, но и служить в вашей армии.

- А я решил жениться! - неожиданно заявил Колчаков.

Оба ушли в глубокий запой, и их пришлось вылавливать с помощью патрулей. Командир полка бесновался, но долго ничего не мог поделать. Ребята отправились в штаб округа, а затем "белогвардейцы", "лучшие кадры дивизии", затерялись на войне. Гусаров развели в разные гарнизоны, разбили их дружный коллектив.

Взялись за воспитание Ромашкина, навалились политработники гурьбой, и день за днем прессинговали. Дружба со Шмером вышла боком. Уголовную статью подвести не получалось, откуда у Мишки граната, не знал никто, кроме Шкребуса, а тот помалкивал. Доставалось за низкую воинскую дисциплину в роте, за недостаточную воспитательную работу, за отсутствие работы с офицерами, и конечно, за личный моральный облик. Кое-что пронюхали, но не доказали: про "вертеп", про "грязевые ванны" в шинели, про кутеж в подземном озере, про новогоднее побоище, про Персидский поход... Что-что, а стук у замполита полка и доносы в особый отдел были налажены отлично. Все суммировалось, анализировалось, но лежало до поры до времени без применения. Но пришло время, и ушат грязи был, выплеснут на голову несчастного.

- Что мне с вами делать, лейтенант? Подскажите! - настойчиво вопрошал замполит полка Бердымурадов.

- А какие есть варианты? - осторожно спросил Ромашкин.

- Никаких! - отрезал подполковник. - Никаких для вас хороших вариантов у меня нет!

- Я так и думал, - вздохнул Никита. - Уволите из армии?

- Нет, будете служить, но в другом гарнизоне!

- Так ведь я давно прошусь, в ДРА!

- Почему, кстати, вас называют Ромашкин? Вы алкаш? - не слушая Никитины разглагольствования, поинтересовался замполит. - Любитель водки? Нужно лечить в лечебно-трудовом профилактории?

- Никак нет! Я ее проклятую не люблю. Но в гарнизоне такой коллектив, что я просто выбился из сил отказываться. Фамилию перефразировали, фантазия бедная, их на рюмку тянет постоянно, вот и обозвали. Приклеилось, наследство от Шмера.

- Шмер! Слышать не желаю эту фамилию! - рявкнул подполковник. - И вашу тоже.

- А я и не навязываюсь. Между прочим, после училища ехал на войну, а кадровики, завернули к вам. Готов вновь отправиться в путь дорогу, прямо сейчас. Вы нас часто попрекаете службой в тылу, и чтоб восполнить и пробел в биографии, я готов уехать на войну. Тогда ни одна сволочь более не сможет ткнуть в глаза отсутствием боевого опыта.

Никита при этих словах пристально, с намеком посмотрел на начальника.

- К сожалению не можем. Полк исчерпал разнарядку на отправку в Афганистан. Думаю, мы с вами расстанемся по-другому. Поедете в пески, в барханы, варанов танками гонять! - угрожающе пообещал Бердымурадов.