Гусарские страсти эпохи застоя

- Не знаю. Делает вид, что так и есть. Хочет верить, и убедил себя в моей верности. Но того, кто пронюхает, и будет болтать, чем я занимаюсь, уничтожит. Ему в Академию нужно поступать. Меня, конечно, поколотит, но не убьет, ни за что! Без моего тела он умрет от тоски, я его приворожила и околдовала! Ведь согласитесь, есть чем? Правда? Она погладила пышную грудь, слегка раздвинула ноги и призывно покачала бедрами, согнув колени. Вновь заманивала в свои любовные сети.

Шмер ухмыльнулся. Действительно есть, чем заворожить. Про таких говорят: "между ног золотая штучка". Наташка оказалась мастерица на все руки, вернее на то, что именно, между ног. Да и другие части тела, которые можно было применить, для любви и ласки она использовала, умело и с удовольствием. Парень попал в руки мастерицы, любящей свое ремесло. Ната, правда, заявила, что даже вертеп, для нее, это не работа, а хобби. Кто-то любит детей, а кто-то сам процесс. Кому-то доставляет удовольствие шить, другим вязать или печь пироги, кто - то болен выращиванием комнатных цветов, встречаются даже особи, обожающие рыбалку, а Наташка любила "скребалку", и скреблась каждый день, по несколько раз и "самцов" меняла без разбора.

Видя, что от опьяневшего, усталого, сонного офицерика более ничего путного не добьешься, она разозлилась, и выставила за дверь со словами:

- Что б завтра был у меня после 23 часов. Ни минутой позже! Тренируй "аппарат", мальчик! Такой молодой, а не набрал спортивную форму. Надо меньше пить и зарядку делать по утрам, как Мирон. Если б мной, а не службой занимался, цены б мужику не было! Но, не дано: мышцы есть, а желаний и фантазий нет....

С утра начались полевые занятия, рота отправилась на марш-бросок. Офицеры двигались в конце колонны. Шкребус и Чекушкин с трудом брели сонные, шатаясь после перепоя, медленно передвигая ноги. Рядом часто зевая, шел и потел Шмер. Пил он вчера лишь для храбрости, поэтому алкоголь ему не мешал. Но был заметен упадок сил. Ноги и мышцы живота ныли, в паху неприятно болело.

- У меня от ходьбы совсем опух! - выдавил из себя еле слышно Шмер. Заездила зараза! Ты дома храпел, а я за тебя отдувался.

- Ага, отдувался он! Дорвался до бесплатного, как дурной! Сам виноват. Это не от ходьбы, а от дури! В следующий раз думай головой.

Шкребус оттопырил ухо, насторожился и попытался прислушаться к разговору ловеласов. Но топот солдатских ног мешал подслушать и удовлетворить любопытство. Осознав, что так он ничего не узнает, наконец, спросил, сгорая от любопытства:

- Братцы! Вы чем вчера занимались? У Мишки лица нет. Сине-зеленое как у истукана! А ну, рассказывайте!

- Расскажем, тебе тоже захочется! А нам самим мало. Отстань! воскликнул Шмер, опережая открывшего было рот, говорливого Ромашкина. Никита молчи. Лучше не болтай. Что знают трое, знает и свинья. А дело довольно рисковое, сам понимай!

Шкребус зашевелил ушами, заинтригованный последними фразами Мишки, привязался к приятелям, и все шесть километров пути нудил.

- Все равно выслежу! Лучше будет, если сами расскажете! Я ведь вам друг. Ну что вы, в самом деле?

Так и не узнав, не выведав в чем дело, Шкребус окончательно разозлился и расстроился терзаемый чужой, неведомой тайной. За обедом, нахмурившись, он пережевывал котлету с макаронами и размышлял: "Интересно, что затеяли эти недотепы. Не вляпались бы, в какую неприятную историю..."

А "история", действительно, начинала медленно, но уверенно развиваться. Сюжет постепенно закручивался все интереснее и увлекательнее и помимо воли и желания наших героев.

Ромашкин, как обычно в ходе выполнения стрельб роты, был старшим на учебном месте по гранатометанию.

- Никита, спрячь одну гранату, - попросил Шмер.

- Зачем? - удивился Ромашкин. - Как я ее сумею списать? Как отчитаюсь, что использовал?

- Удивляешь ты меня! На тебе колечко от запала, для отчетности, а гранату положи в мою сумку. Рыбачить поедем с Ребусом-Глобусом, на Каракумский канал, будем ею рыбу глушить. Я тебе сазана привезу на уху, или карпов. Не забудь, спрячь одну штуку!

Никита нехотя, с явным неудовольствием, вынул из ящика гранату, и запал в бумажной упаковке, и спрятал их в Мишкиной полевой сумке. Если бы Шмер предложил еще их самому отнести домой, то Ромашкин, наверняка бы отказался. А так, пусть рискует, если ему нужно.

Лейтенант с тяжелыми предчувствиями косился на коричневую офицерскую сумку, прокручивал в голове уголовный кодекс, недовольно хмурясь: статья номер..., хищение взрывчатых веществ. От... лет, до... лет. В сговоре с группой лиц (двое уже группа!)... еще больше. Ох! Ну, вечно скотина Шмер, втягивает меня в какую - ни будь историю!" Мишка с утра вновь обильно намазал мочки ушей зеленкой. Это стерва- Наташка ему вчера их так натеребила, что они стали как локаторы и пошло раздражение. "Шмер - шумер, с зелеными ушами!" А может он действительно шумер, и вовсе не немец, а типичный азиат. Больно хитрый для немца и не педантичен. Буду называть его "шумером"....