Гуси к чужому обеду

— Позволь тебе представить: мистер Арчибальд Файфер, он же — Пинки, виртуоз клинковой бритвы. Гениален, как Паганини, и так же не понят современниками!.. Пьет третью кружку пива и молчит. Пинки, это — репортер Мелвин Хэккет, он первый в очереди на интервью!

Пинки мрачно глянул на репортера, ничего не сказал, тупо уставился на пивную кружку, наблюдая за оседающей пеной. Действие обезболивающего укола заканчивалось, и хотя гипс держал поврежденную руку в покое, до полного затихания боли было ещё далеко; врач рекомендовал несколько дней принимать анальгетики…

— Коллега Пинки слегка пострадал при попытке вооруженного нападения, говорил Боксон, пока Хэккет настраивал небольшой кассетный магнитофон, — он отказался от своего любимого инструмента, видимо, решил изменить почерк, взял нож, отточенный острее бритвы, но неудачно выбрал место и время. Ты бы видел, Мелвин, как мы веселились на соседнем кладбище, умер бы от зависти!..

— Мистер Файфер, — репортер включил звукозапись и задал первый вопрос, вы действительно превосходно владеете холодным оружием?

Такого вопроса Пинки не ожидал, представлялось, что газетчик начнет спрашивать о Джо Стокмане и его девке… Пинки растерялся, и поэтому сказал правду:

— Ножом — не знаю, но бритвой — лучше меня нет.

— Вас кто-либо учил приемам использования бритвы или вы разрабатывали свою систему?

Вопрос необыкновенно польстил Пинки.

— Я сам все придумал, — ответил он, — никто меня не учил!..

— Мистер Файфер, — продолжил репортер, — в современном обществе почти невозможно встретить действительно выдающихся людей, безликая толпа заполоняет улицы… Вы — один из тех немногих, кто по праву своего мастерства смог возвысится над толпой, сей факт очевиден и неоспорим. Уверен, книга с вашей автобиографией стала бы бестселлером… Как журналист с немалым стажем, я готов оказать посильную помощь в литературной обработке вашего повествования. Вы не согласились бы написать эту книгу?

Пинки был потрясен. Он и сам часто мечтал, что когда-нибудь все узнают, кто такой Арчибальд Файфер, восхитятся и ужаснутся, будут завидовать его мужеству и решительности, его портрет будет смотреть с первых страниц газет и с обложек журналов… А книга… Это же не только слава, но и деньги, а этот Хэккет вдруг добавил:

— Между прочим, мистер Файфер, в американской киноиндустрии идет лихорадочный поиск интересных сюжетов, а экранизация вашей биографии принесет всемирную известность не только вам, но и всей съемочной команде — от режиссера до последнего осветителя, безусловно!.. Кого из американских актеров вы хотели бы видеть в качестве исполнителя вашей роли?

— Пола Ньюмена! — не задумываясь, ответил Пинки.

— Неплохой выбор, мистер Файфер! — без малейшей доли иронии сказал Хэккет. — Если ваша книга с дарственной надписью будет передана Полу Ньюмену, то он сам будет просить эту роль, как вы полагаете?

— Я полагаю… — Пинки хитро улыбнулся. — Я полагаю, что вы, парни, держите меня за идиота и надеетесь, что я сам продиктую себе смертный приговор…

— Так, Пинки, договоримся сразу, — вступил в разговор Боксон. — Никто тебя за идиота не держит — во-первых. Во-вторых — ты сам понимаешь, что для полиции — при наличии конкретного подозреваемого — остается только суета по организации обвинения: поиск свидетелей, а они обязательно найдутся, сбор косвенных улик, например, в твоем паспорте есть отметка о поездке во Францию в дни убийства Шарля Руно…

— Не знаю такого… — бросил Пинки.

— Конечно, не знаешь! Только доказывать это будешь не нам, а королевскому судье. А также расскажешь ему подробности твоей интимной жизни в дешевых отелях Бирмингема и Ливерпуля… Короче, Пинки: можешь корчить из себя оскорбленную невинность сколько угодно, но завтра в «Мэйл» будет статья о твоих похождениях.

— Это будет клевета, никто не поверит!

— Ты не идиот, Пинки, поэтому не лги сам себе: людям нравятся грехи ближних, этой статье поверят, и ты никогда не отмоешься! Источником информации будет назван некто Чарльз Боксон… Ты предъявишь мне судебный иск по поводу диффамации?

— А самое главное, мистер Файфер, — в разговор снова вступил Хэккет, вслед за статьей я все равно напишу книгу, но тогда не обижайтесь, если некоторые детали повествования будут не соответствовать действительности ведь никто не знает правду лучше вас, а вы отказались от сотрудничества… Разумеется, гонорар и право на экранизацию будут принадлежать исключительно мне. Вас устраивает такой вариант событий?

— Вы оба сдохнете, как… — медленно начал цедить слова Пинки, но не договорил — ладонь Боксона впечаталась ему в лицо, и Пинки упал вместе со стулом на пол.

— Пинки, ты забываешь, с кем разговариваешь! — сказал Боксон, придавив каблуком пальцы его здоровой руки. — Мы сейчас вернемся на кладбище, и ты будешь нам петь, как в Королевской опере…

Из-за стойки вышел хозяин бара:

— Эй, парни, нам здесь не нужны неприятности!..

— Обыкновенное интервью, сэр! — ответил Хэккет, а Боксон добавил, усаживая Пинки на место: — Сэр, споткнувшийся джентльмен — серийный убийца, начинайте фотографировать, пока бесплатно…