Гусман де Альфараче. Часть вторая

Нельзя лучше отомстить обидчику и запустить в него более увесистым камнем, как назвать его человеком, не имеющим друзей. Дружбу нередко приобретают за деньги, ибо это наивернейший способ ее завоевать; и все же тиран Дионисий не мог завести ни одного друга. Удивительного в этом мало, ибо кто говорит «друг», разумеет «добро» и «благо»; если мы желаем сохранить привязанность друзей, дела наши должны соответствовать словам. Дионисий был в обхождении груб, нрав имел бешеный, а ведь одними деньгами друга не купишь: для этого надобна доброта души; он же, не питая добрых чувств, не имел и друзей.

С тех пор как я себя помню, я стремился расширить круг своих друзей, ибо считал, и в этом не ошибался, что они нужны нам равно и в горе и в счастье. Кто же еще будет вместе с нами ликовать при удаче, оберегать наш покой, жизнь, честь и достояние, радоваться нашему благоденствию? А когда в дом постучится беда, у кого еще найдем мы прибежище, участие, добрый совет, помощь и сердечное сочувствие нашему горю?

Разумный человек предпочтет лишиться всех житейских благ, лишь бы сохранить друзей, которые нам бывают дороже, чем самые близкие родственники и даже братья. О том, что такое дружба и каковы должны быть друзья, много сказано до нас, а когда-нибудь, с божьей помощью, и мы скажем свое слово. На мой взгляд, где дружба, там простота и откровенность, ибо в дружбе ничто не должно смущать, тревожить, внушать сомнения и отталкивать.

Каждый должен поступать с другом так, как поступил бы с самим собой, ибо мой друг — это мое второе я. И как золото и ртуть сливаются в единый металл, который никакая сила уже не разложит на составные части, — кроме огня, выжигающего ртуть, — так и истинный друг сливается душою со своим другом, и ничто не властно разлучить их, кроме всепожирающего пламени смерти.

Друзей надо выбирать так же, как мы выбираем хорошие книги. Не в том благо, чтобы их было много и чтобы они были веселы и забавны; напротив, пусть их будет поменьше, но добрых, хорошо нам известных; когда друзей или книг слишком много, мы не можем глубоко любить их. И те и другие даны нам не для одного лишь веселья, но также на пользу душе и телу. Книгу надо искать такую, которая, пренебрегая жизненной суетой, учила бы нас слову божьему; не развлекала бы картинками, но убеждала и наставляла уму-разуму.

Настоящий друг — тот, кто из дружества и приязни говорит нам неприкрашенную и чистую правду, как говорят ее самому себе, а не постороннему, размышляя о своем, кровном, а не о чужом деле. Вряд ли у кого найдется много друзей, коим он мог бы всецело и во всем довериться. А если все это верно, то хорошая книга — вот поистине надежный друг, и смело могу сказать, что лучшего нет на свете, ибо мы берем от нее все полезное и нужное, не заботясь о тщеславной гордости и ничего не стыдясь; ведь нынче так повелось, что мы предпочитаем не знать правды, лишь бы никого о ней не спрашивать. В книге же мы ищем ответа, не боясь обнаружить свое невежество и зная, что она без лести выскажет свое мнение. В этом — главное превосходство книг над друзьями: ведь друг не всегда говорит все, что знает, если думает, что это может нанести ущерб его благополучию, — как ты вскоре увидишь из моей повести, — в книге же добрый совет чист от всякой задней мысли.

Вот почему во все времена считалось, что найти верного и истинного друга — дело трудное. Таких друзей во всем мире можно по пальцам перечесть, о них написаны летописи и ходят предания. Я же во всей подлунной встретил лишь одного друга истинно доброго, истинно щедрого, верного и надежного, который ни разу не изменил, не покинул и не уставал одаривать. И друг этот — земля.