Гувернантка

Несмотря на чувства, охватившие ее, близкие и дорогие ей люди казались теперь страшно далекими. Софи чувствовала, что попала совсем в иной мир. Мир, где под внешним спокойствием скрывалось буйство страстей. Эти страсти бушевали и внутри ее самой. Она вновь ощутила безумное биение сердца, как в тот миг, когда губы князя коснулись ее руки. Словно мороз прошел по коже. Она всей душой стремилась к нему. Но ничем не выдала себя. Даже не шелохнулась.

«Однако, хотя чувствовать то, что чувствовала я, — это просто стыд, я могу гордиться собой. А князь? Кто может сказать, что творилось у него на душе? И все-таки я ему не безразлична, судя по всему, — подумала Софии, и тут же одернула себя: — Нельзя поддаваться безумию!»

Она вздрогнула от неожиданного звука шагов по гравиевой дорожке.

— Вы выбрали мое излюбленное место, — улыбнулся Эдвард Хенвелл. — Можно присоединиться к вам? Замечательное место для наших с вами уроков русского. — Он уселся рядом с Софи. — Значит, вы сделали то же открытие, что и я? Отсюда такой прекрасный вид!..

Софи, которая, этого не заметила, рассеянно огляделась.

— Такая красота, — прошептала девушка, — и в то же время… — Она помолчала. — Сегодня утром я была в Кравском вместе с князем.

Софи больше ничего не сказала. Молчание говорило за нее.

— Я понимаю, что вы должны были чувствовать. Контраст ужасный. Тяжкое испытание для души. Но времена меняются.

Эдвард с нежностью смотрел на Софи. Ему хотелось обнять ее, защитить. Нынешняя Софи казалась ему еще более уязвимой, чем та, что приехала недавно из Англии. Его обуревали чувства, к которым она, возможно, еще не готова.

— Наверное, поездка с князем вскружила вам голову, — улыбнулся он. — Словно шампанское.

— Я вас не понимаю.

— О, успокойтесь, Софи! Неужели вы устояли перед его обаянием? Ни одна женщина не осталась бы равнодушной к магнетизму князя. Ему, едва ли найдется равный.

— Но он также мой хозяин, — возразила Софи. Эдвард кинул на нее быстрый взгляд. Может, он ошибается? В этой девушке чувствуется скрытая сила и глубина.

Он видел, как она взглянула на письмо, словно намеренно пыталась возвести между ними барьер. «Я могу подождать, — решил он. — Но не слишком долго. До моего отъезда есть только это короткое, прекрасное лето».

В своей комнате, выходящей окнами в парк, мадемуазель Альберт пила чай и читала письмо Елены Петровны. Было ясно, что Елена Петровна писала его в приподнятом настроении, поскольку жизнь ее проходила в бесконечных развлечениях.

После нескольких, наскоро отданных инструкций о горничных и белошвейках Елена Петровна перешла к главному:

«Не стоит волноваться из-за мисс Джонсон и мистера Хенвелла. Не забывайте, прошу вас, что мисс Джонсон, кроме всего прочего, девушка благородного происхождения и вряд ли может позволить себе недостойное поведение. Единственное, что было бы крайне нежелательно, дорогая моя мадемуазель, — это то, чтобы мистер Хенвелл увез ее с собой. Я несказанно рада слышать, что князь находит удовольствие в жизни в Обухове. Это отвлекает его от связи с небезызвестной Анной Е… и я бы очень хотела, чтобы князь надумал провести в деревне все лето. Можем ли мы на это надеяться?..»

Но выходило, что нет. Когда мадемуазель Альберт, спросила Павла, зачем закладывается карета, тот ответил, что князь намерен немедленно отправиться в Петербург.

Глава 7

Князь Разимов не пожелал ехать в свой петербургский дом, где наготове всегда оставалась многочисленная прислуга, а направился в апартаменты Анны Егоровны, расположенные в менее аристократической части города. Благодаря щедрым подаркам князя и собственному вкусу, Анна Егоровна превратила свою квартиру в роскошное гнездышко.

Князь велел Федору ехать быстрее. Но все старания Федора не могли бы удовлетворить князя. Он прекрасно понимал, что его снедает не желание поскорее добраться до места, а как можно дальше уехать от Обухова.

«Боюсь, вряд ли это поможет, — угрюмо подумал он. — Я лечу не навстречу Анне, а бегу от себя. Где еще я могу укрыться, как не в ее объятиях?».