Гувернантка

— Кессель, готовясь к процессу Засулич, обратился к Третьему отделению с просьбой предоставить ему информацию об активности студенческих групп в столице, — продолжал между тем Шидловский, — Насколько я знаю, такую справку он получил. Возможно, кто-нибудь из окружения Николая Прознанского и мелькнул там, пусть даже вскользь. Чем черт не шутит, все-таки ниточка. Но тут новая версия вырисовывается, — Вадим Данилович шумно вздохнул и задумался. Брови его нахмурились, лицо приняло какое-то брезгливое выражение, — гувернантка эта, Мариэтта Жюжеван, была покойнику не просто гувернантка. Я сейчас был у Прознанских на квартире, полковник рассказал то, что обычно стараются не афишировать: у сына была с нею связь, почитай, с пятнадцатилетнего возраста.

Помощник окружного прокурора внезапно умолк, переместился в своем объемистом кресле, словно ему было неудобно сидеть.

— Что же его высокоблагородие три дня тому назад об этом ничего не соизволил сказать? Или четыре? — отозвался Шумилов. Услышанное неприятно поразило его и моментально вызвало недоверие. Хотя, разумеется, это была сугубо эмоциональная реакция, а потому недостойная юриста. Шумилов тут же раскаялся в собственной несдержанности.

— Вопрос, конечно, хороший, только риторический. Вот сам станешь отцом — поймешь чувства Дмитрия Павловича, — внезапно Шидловский поднялся с кресла и взглянул на свои массивные часы на золотой цепочке, — Знаешь что, голубчик, а не пойти ли нам обедать? Мне, признаться, на голодный желудок совсем не думается. За столом и потолкуем.

Приглашение на обед означало не только то, что недавнее раздражение начальника утихло, но также и то, что помощник прокурора был явно доволен Шумиловым. Совместную трапезу стоило рассматривать как знак поощрения и высокой оценки работы. Впрочем, Алексей Иванович, хоть и оценил необычность приглашения начальника, не очень удивился: что-то подобное должно было когда-нибудь произойти, поскольку делали они важное общее дело, проводили вместе много времени, да и принадлежали, по сути, к одному кругу людей. И вся-то разница между ними заключалась только в том, что один был постарше, а другой помоложе, один был уже в чинах, а другому только предстояло их заслужить.

8

Обедать они отправились на Литейный, в уютную ресторацию с претенциозным названием «Цезарь». В этот час заведение было заполнено немногим более чем наполовину. Хрустящие крахмальные скатерти манили белизной, бесшумно сновали вышколенные официанты, раздавались звуки механического органа, исполнявшего марш из «Гугенотов», впрочем, негромкие и не мешавшие застольной беседе. Публика была приличная, в основном чиновники чином постарше, несколько офицеров. Дам было немного, все в подобающих случаю дневных туалетах. Умиротворенный гул голосов, позвякивание обеденных приборов, а, главное, манящие запахи свидетельствовали о том, что встречают здесь радушно, а кормят вкусно. Как оказалось, Вадима Даниловича в «Цезаре» хорошо знали и сразу провели в отдельный кабинет. Это была небольшая, соединенная с общим залом аркой, комнатка с двумя уютными диванчиками у стен и столом посередине. По мере надобности арку задергивали тяжелой драпировкой с кистями, и это создавало обстановку интимности и отгороженности от всего прочего мира. Не успел Шумилов оглянуться, как на столе появились приборы, закуски и небольшой, буквально грамм на двести, графинчик коньяка. Вадим Данилович заботился о своем пищеварении и как истый русский барин коньяк почитал как первейшее средство для поддержания здоровья — в разумных количествах, естественно.

К трапезе приступили под разговоры о погоде и прелестях дачной жизни в летний сезон. Алексею Ивановичу не терпелось услышать продолжение заинтриговавшей его темы о Николае Прознанском, но он боялся вызвать неудовольствие начальника и не задавал вопросов. И только когда приступили к стейку, Вадим Данилович вернулся, наконец, к недосказанной в кабинете теме:

— Так вот, Алексей Иваныч, у покойного Николая, оказывается, был роман с мадемуазель. Началось это, когда ему было что-то лет 15 — мальчишка совсем! Хотя, как сказать, — Шидловский хитро искоса взглянул на Шумилова, — у молодых людей такое иногда случается и в 15 лет — влюбятся в женщину старше себя, и ну страдать… Помню, и со мной было — семнадцатилетним приехал к батюшке в деревню на каникулы, а там — молодая жена соседа-помещика, красивее женщины не видел… кх-хм, смешно это было, что и говорить! — он смущенно крякнул и принялся сосредоточенно жевать. — Ну, так вот, одно дело — платоническое, так сказать, чувство, и совсем другое — плотская связь, как в случае с Прознанским.

— Петр Спешнев тоже говорил о связи с гувернанткой, но со слов самого Николая.

— Да, а тут не просто разговоры, тут свидетель, который сам видел!

— Свидетель? — переспросил Шумилов.