Гувернантка

Первое, что предпринял Шумилов на следующее утро, был визит к Шидловскому с рассказом об отсутствующем в деле акте вскрытия тела Николая Прознанского (протоколе постмортального осмотра). Помощник прокурора схватился за голову и послал Шумилова «немедля в академию». Шидловский разволновался до такой степени, что даже забыл спросить своего подчиненного о результатах вчерашних допросов друзей покойного.

Шумилов отправился в морг академии на Греческий проспект, где рассчитывал найти медиков, проводивших вскрытие тела Николая Прознанского. Расчёт его оправдался, он без особых трудностей отыскал Владимира Владимировича Пашенко, преподававшего патологическую анатомию и как раз в это время читавшего лекцию в этом же здании, в устроенном амфитеатром морге. Впрочем, везение Шумилова на этом и закончилось.

Сначала он более получаса потерял, дожидаясь окончания лекции. Затем, заговорив с Пашенко, Шумилов услышал крайне неприятный ответ:

— Вы знаете, протокол-то у меня готов уже давно. Я его написал буквально на следующий день. Просто его заверить некому.

Шумилов чуть было не сел на пол от неожиданности:

— Вы хотите сказать, что проводили вскрытие тела Николая Прознанского без свидетелей? И даже без прозектора?

— Почти что так… Сам всё и сделал. Зачем мне прозектор? Я ведь учу этому делу будущих судебных медиков.

— Но для суда под протоколом нужны две подписи. Вы же знаете правила проведения такого рода действий.

— В том-то и дело. То, что потребуется официальное оформление стало ясно позже, когда оказалось, что Прознанский скончался от отравления. Поначалу речь вообще не шла ни о суде, ни о следствии. С моей стороны это было почти дружеское одолжение.

Пашенко выглядел по-настоящему расстроенным. Он сам прекрасно понимал серьёзность ситуации, которая грозила ему потерей места.

— Я Вам объясню всё, поймите меня правильно. — бормотал доктор, — Сначала доставили в морг тело Николая Прознанского. Он был членом семьи военнослужащего, притом жандармского полковника, то есть с формальной точки направление его к нам было сделано правильно. В сопроводительной записке было указано, что молодой человек болел; видимых повреждений тело не имело, так что его вскрытие поначалу вообще не планировалось. Потом примчался Николаевский, не стану скрывать — это мой старинный друг, учились мы вместе. Буквально упал в ноги, говорит, Володя, давай вскрывай этого Прознанского, мне с ним не всё понятно. Вы же знаете как это делается, существует определенный порядок, очередь. А тут — давай скорее, не будем же мы похороны задерживать! Дескать, сделаем всё по-тихому, просто, чтоб на душе камня не было. Вот я после окончания работы и встал к столу.

— Николаевский где был? — уточнил Шумилов.

— Он рядом был. Но он, во-первых, не патолог, он — врач общей практики. А во-вторых, он не работник академии, он в принципе не может подписываться под такого рода документами. С таким же успехом я могу пригласить извозчика с улицы и попросить его наложить свою сигнатуру.

— А прозектор где был?

— В принципе, он был здесь же, в морге. Только он не следил за моими манипуляциями и во вскрытии не участвовал. Если бы это вскрытие было обычной рутинной работой, я бы попросил его подписаться под протоколом задним числом и никто бы ничего не узнал. Но в случае с Прознанским, как я понял, речь идет об убийстве. Я допустил серьёзную ошибку, нарушив определенную законом процедуру и это моя вина. Если я сейчас предложу прозектору подписать протокол, то посторонний человек фактически разделит со мной мою личную ответственность. Это будет бесчестно по отношению к нему. Вы понимаете это?

— Я-то понимаю, — Шумилов раздосадованно замолчал, — Давайте-ка почитаем, что Вы там написали.

Уже первый взгляд на документ с очевидностью выдавал его огрехи: на первом листе отсутствовала «шапка», которая должна была содержать перечень должностных лиц-свидетелей и участников проводимой аутопсии.

— Я просто не знаю, что здесь написать, — бормотал, оправдываясь Пашенко, — Я вообще не предполагал, что этот документ придется куда-то представлять; думал, полежит у меня в столе пару месяцев и отправится в корзину.

Шумилов пролистал протокол, бегло пробежал глазами его содержание. В принципе, особых вопросов увиденное не вызывало. Надо было что-то решать, но Шумилов был не уверен, что принятое им решение окажется верным.

— Вот что, Владимир Владимирович, давайте сойдемся на следующем. Этот, с позволения выразиться, «протокол» я у Вас сейчас забираю. В дело его подшить, конечно, никак нельзя, но я покажу его помощнику прокурора, может, мы что-то и придумаем. Черновые записи вскрытия тела Прознанского Вами сохранены?

— Да-да, разумеется.

— Возможно, мы попросим Вас восстановить этот документ. В любом случае, я с Вами в ближайшее время еще увижусь. Хочу предупредить Вас на будущее, но… делать этого не стану. Полагаю, Вы сами уже все поняли.

— Да, господи, конечно, я сам все понимаю… Накуролесил! А ведь сам молодежь учу как должно документы составлять!