Гвардеец

И вот я капрал лейб-гвардии Измайловского полка, у меня в подчинении полтора десятка крепких натренированных мужиков, готовых вцепиться в глотку по моей команде. И самое главное, они словно губки впитали суворовское: «Сам погибай, а товарища выручай». Если солдат знает, что свои никогда не бросят, всегда придут на выручку, прикроют спину или подставят плечо, он будет сражаться как лев. Очень простое и понятное правило.

Мы стали единым целым, непрерывные занятия и муштра сблизили нас, и неважно, что кто-то с рождения был дворянином, а кто-то крепостным. За пределами полкового двора сословная разница играла, конечно, свою роль, но только не здесь. На службе мы все до одного были гвардейскими гренадерами, винтиками могущественной государственной машины и почитали это за честь. Когда ты – важная часть системы, приоритеты расставляются иначе.

Снег растаял, воцарилась непролазная грязь. Обычная русская весна во всем разгаре с ее потоками ручьев, обилием луж, тающими сосульками, веселой капелью, шумным ледоходом и ощущением праздника.

Я выстроил гренадер на плацу, как обычно, проверил внешний вид. Не обошлось без замечаний: мундиры двоих гренадер нуждались в чистке, еще один так изгваздался, что отстирать обмундирование не представлялось возможным. По логике вещей следовало заводить служебное расследование, но я старался по возможности обходить неприятные моменты.

– Влип ты, братец. Придется кафтан новый шить. Деньги-то имеются?

– Есть маненько, господин капрал, – почесал голову сконфуженный гренадер. – Поднакопил чуток.

– Готовься растрясти кубышку. Я не Дерюгин, но небрежения формой одежды не потерплю. А где Михай? – остановился я.

Крепостной князя Сердецкого отсутствовал, и меня это встревожило. Михай всегда был исполнителен и пунктуален, сегодня ему полагалось находиться в строю.

– Не знаю, господин капрал, – доложил Чижиков. – В караул его не ставили, на работы не отправляли. Может, заболел?

– Пошлите кого-нибудь к лекарю, пусть узнает, не обращался ли к нему Михай.

Гонец принес нерадостное известие – к полковому лекарю солдат не приходил. Я оставил вместо себя Чижикова проводить занятия, а сам отправился искать соседей Михая по постою – он делил дом с пятью фузелёрами четвертой роты.

– Как ушел в князевы палаты вчера с вечера, так мы его больше и не видели, – развели руками они.

– К Сердецкому, что ли?

– К кому ж еще? – подтвердили солдаты.

– И часто он к князю ходит?

– Да почитай кажную неделю. Зазноба у ево там. Ядвигой кличут. Ох, и любит он ее.

– А возвращается когда? – прервал я фузелёров.

– Раз на раз не приходится, но к рассвету всегда являлся. А что, запропал куда?

– Пока не знаю, – сказал я и задумался.

«Неужели сбежал?» – мелькнула нехорошая мысль в голове. Такое иногда случалось, не часто, но все же…

Формально на мне вины нет, даже вычеты за беглеца не полагаются, ибо по ведомости службу в капральстве проходит хозяин Михая – князь Тадеуш Сердецкий. Однако начнись разборки, и я понятия не имею, где колобродит этот шляхтич. Такая заварушка может образоваться, что не разберешься – кто прав, кто виноват. А виноват всегда и везде стрелочник, в армействе сиречь капрал.

Затяжной мелкий дождь сеял словно из сита. Что поделать – Питер. Солнечные деньки весной редки, как зарплата.

Доложить Дерюгину или не стоит? Вполне возможно, что Михай на самом деле заболел и отлеживается на барском подворье, и я напрасно поднимаю панику. Представляю недоумение во взоре поручика, его недовольный раскатистый голос:

– Твою в душу мать, фон Гофен! Ты чего по пустякам суешься!

Но в груди появилось щемящее чувство тревоги. Нет, что-то не в порядке. А поручику я расскажу, когда ситуация прояснится. Плох тот командир, что не решает проблемы самостоятельно.

Пришлось ехать к Сердецким, они обустроились на Васильевском острове. Дом их больше походил на крепость, обнесенную кирпичной стеной. С улицы виднелся высокий дворец с мраморными колоннами, небольшая белоснежная беседка, пруд с лебедями. Кучеряво живут паны.

У ворот висел железный молоток с деревянной рукоятью. Я взял его и стал бодро выстукивать военный марш.

– Эй, есть кто живой? Отворяйте!

Приоткрылась маленькая форточка. Я увидел красное злое лицо.

– Пся крев! Кого еще принесло? Хто там?

Глаза уставились на меня, оценили гвардейский мундир.

– Что тебе надо, служивый? – вопрос прозвучал на полтона ниже. – Не велено невесть кого пущать.

– Я капрал Измайловского полка Дитрих фон Гофен, начальник князя Тадеуша.

– Да ну?! – не поверил краснолицый. – Какой у нашего пана начальник может быть, окромя ридного батюшки?

– Сейчас как дам в морду, собака, если не откроешь, – предупредил я, зная, насколько долго могут затянуться переговоры.

– Но-но, – послышался опасливый голос. – Не грозись кулаками, чай, пуганые. Постой тут, служивый, я за управляющим сбегаю. Ему решать.

Форточка захлопнулась.

– Беги быстрее, – крикнул я вдогонку, а сам настроился на долгое и томительное ожидание.