Гвардеец – Дороги Европы

– Мы не татары, мы смиренные католики и не торгуем людьми благородного сословия. Всё, что я хочу – отвезти вас крулю, пусть он узнает, что вы, московиты, творите на польской земле настоящее непотребство, – как нечто разумеющееся объявил Потоцкий. – Пора открыть глаза Августу. Пускай Польша слаба, но в союзе со Швецией и при дружественной поддержке Франции мы можем вновь оказаться в Московском кремле и оттуда управлять дикарской Московией. К тому же ваша императрица слишком занята войной с турками. Главные её войска гибнут в Крыму. Грех не воспользоваться столь подходящим случаем, барон.

– Вам нужна война?

– Ошибаетесь. Война нужна не мне, война нужна Польше. Слишком долго шляхта терпела унижение. Если Август струсит, что ж, тогда найдётся другой король – Станислав. Он поведёт нас на Московию, шляхта как один встанет под его хоругви.

– Допустим, – зло бросил я. – Но что если мы расскажем королю Августу о том, что вы делаете фальшивые русские деньги? Это серьёзное преступление, пан Потоцкий, очень серьёзное, по головке за него не погладят, даже если ваш род восходит к самому Адаму. Не думали об этом, ясновельможный пан.

– С какой стати вы смеете бросаться такими обвинениями!? – притворно возмутился Потоцкий. – Моему фамильному гербу нанесён урон, и если бы не важность дела, поверьте, я бы давно потребовал от вас удовлетворения. Ежели вы у круля заявите о фальшивых деньгах, я сразу скажу, что в первый раз о том слышу, зато о другом ведаю и могу доказать. Знаю, что вы ворвались на мои земли, сожгли мельницу, убили моих холопов. Нужны доказательства, барон, а у вас ничего нет. Зато у меня полно.

Похоже, шляхтич разыгрывал неплохую комбинацию, достойную византийских императоров. Нападение на деревню староверов, бой со шляхтичами могли привести к международному скандалу, который был на руку как полякам, так и шведам. Первые точат на нас зубы уже не одно столетие, вторые жаждут реванша за поражение в Северной войне. И неважно, что король Август оказался на троне благодаря вмешательству русских штыков. Не хочешь зла, не делай добра, гласит народная мудрость.

– Если думаете, что нанесли мне большие убытки, поверьте, я не держу на вас зла: рано или поздно всё равно надо было прекращать это не очень достойное занятие. С каждым годом оно становилось всё опасней и опасней, – продолжил Потоцкий. – А тут вы свалились, будто манна небесная, помогли замести все следы и убрали опасных свидетелей. Да я молиться на вас должен, барон! Вдобавок ваш визит поссорит Августа с Московией. О лучшем я даже не смел мечтать! Я попробовал откреститься от принадлежности к русским.

– С чего вы решили, что мы московиты? Я и мой двоюродный брат Карл фон Браун, курляндские дворяне, и не имеем никакого отношения к Московии. Да, наши слуги русские, мы наняли их в Петербурге, но что в этом особенного? Разве здесь не принято иметь слуг-московитов?

– О, московиты только и годятся на то, чтобы быть в услужении. Но не в ваших слугах дело, барон. К несчастью для вас мой друг, пан Сердецкий, случайно вспомнил о бывшем сослуживце, бароне фон Гофене. Вы, если не ошибаюсь, числитесь в гвардейском Измайловском полку, ваш кузен тоже. Для Августа этого будет вполне достаточно.

– Но почему вы предали нас, пан Дрозд? – с тоской спросил я, понимая, что попытка не удалась.

– Я?! – изумился проводник. – Никого я не предавал. Я честно служу Польше и князю Чарторыжскому, а он до сих пор в превеликой обиде на вашу страну. Думаете, он не забыл драгунского капитана Шишкина, который сжёг его замок, а самого князя, вместе с женой и детишками раздел донага и на жутком холоде пинками погнал до соседней деревни? Не помогли даже охранные грамоты, лично выданные фельдмаршалом Минихом. Такое не прощается, барон.

– Произошло недоразумение, капитан перепутал князя с магнатом Рудзинским, за это виновника расстреляли, – с жаром произнёс я. – История известная, но можете быть покойны: преступник понёс наказание.

– Наказание?! – всплеснул руками пан Дрозд. – Ушам не верю! Вы отчаянный шутник, фон Гофен. Страна, которой вы служите, не знает законов чести и не держит слова. Да, я говорю о России, барон. Я давно убедился, что московиты не имеют стыда и совести. Не спорю, вашего капитана приговорили к аркебузированию, однако по секретному приказу Миниха вместо него убили поляка, а самого капитана тайком вывезли из Польши, разжаловали в прапорщики и оставили служить в Ревельском гарнизоне. Такое вот наказание (Примечание 1).

– Откуда вы это знаете? – гневно спросил я, догадываясь, что пан Дрозд не лжёт, уж больно убедительным был он в своей неистовости.

– Потому что я сам ездил в Ревель и своими глазами видел там капитана, – мрачно ответил шляхтич. – Я хотел убить его, но меня удержали. Так что князю Чарторыжскому не за что любить московитов, а уж мне и подавно. Глаза поляка налились кровью.