Гвардеец – Дороги Европы

Очевидно, интонации в моём голосе подействовали нужным образом. Капитан дал прислуге щедрые чаевые и, покачиваясь, побрёл за мной.

Пьяные, что дети – легковерные и попадаются на любую удочку. Будь он чуточку потрезвее, я бы разделался с ним намного суровей, а так … первоначальный запал пропал, пришлось просто двинуть в укромном уголке по шее, без членовредительства и прочих жёстких мер. Когда он, потеряв сознание, грохнулся на землю, я без особого смущения обшарил его карманы, забрав деньги и позолоченную луковицу часов. Других ценных трофеев при контрабандисте не нашлось.

На этом я счёл свою миссию законченной. Если переполох и начнётся, сомневаюсь, что кто-то свяжет его со мной.

Мимо проходил патруль, состоявший из драгун. Я окликнул солдат и показал им бесчувственное тело капитана. Не обнаружив при бедолаге документов, патрульные поволокли его с собой. Кто знает, вдруг негодяй попадёт в ту же яму, что рыл для нас. Если он угодит в рекруты, я не расстроюсь. А если когда-нибудь встретимся лицом к лицу на поле боя, пожалуй, ещё и обрадуюсь. Тогда я почувствую себя в полном моральном праве наказать эту сволочь.

Утром, после плотного завтрака (не забыв 'принять ванну и выпить чашечку кофе'), я расплатился с хозяйкой и, взяв с собой бутылку со снотворным, отправился к строящемуся дому.

Финкель не подвёл. Среди нагнанных на стройку арестантов я ещё издалека увидел моих гренадер. Им приходилось вкалывать наравне с остальными. Карл таскал вместе с Михайловым носилки, нагруженные камнями и строительным мусором, а Чижиков и Михай восседали на лесах, будто курицы на насесте.

'Прорабом' был низенький немец университетского вида – в чёрном костюмчике, серых штанах, чулках и башмаках с пряжками. Он то и дело заглядывал в чертежи и, обнаружив несоответствие, начинал громко кричать. Ему приходилось так часто надрывать голосовые связки, что примерно через час мужчина порядком охрип и всё больше шипел как рассерженный гусь.

Охраняли разношерстный сброд трое гусар. Они устроили себе что-то вроде пикника, соорудив из кирпичей импровизированный стол, на котором была разложена нехитрая провизия. Кормить арестантов гусары явно не собирались и с чистой совестью набивали животы.

В обеденное время, когда часы на ратуше пробили полдень, 'прораб' удалился. Очевидно его тоже ждал где-то накрытый стол, а его подопечные по-прежнему не получили за труды даже хлебной крошки. Смилостивившиеся охранники разве что разрешили работягам устроить короткий перекур. Мои парни отсели от остальных арестантов в сторонку и о чём-то переговаривались. Возможно, строили планы на побег, не подозревая, что я нахожусь поблизости и намерен совсем скоро их выручить. Эх, теперь бы не вмешались непредвиденные обстоятельства.

Момент показался подходящим, я решил действовать. Первым делом предстояло убрать пусть не очень бдительных, но всё же способных помешать стражей. Поскольку я хотел провернуть операцию как можно тише, мне была нужна посторонняя помощь. Светиться самому не стоило. Кто знает, как восприняли бы моё появление на сцене гусары?

Вдоль дороги шла девочка в клетчатом платьице. Я поманил её пальцем и попросил отнести бутыль 'во-о-он тем дядям' за вознаграждение в виде одного талера.

– Передай, что это от господина Финкеля за хорошую работу, – напутствовал я ребёнка.

Покладистая девчушка отнесла вино гусарам. Те может, и удивились неожиданно проклюнувшейся щедрости у своего вахмистра, но дар приняли без долгих колебаний. Какой военный откажется от дармовой выпивки? Разве что мёртвый… Вот и гусары не устояли от искушения.

Через короткое время бутылка была раскупорена, а немного погодя я заметил, что вся троица в полном составе изволит почивать глубоким и безмятежным сном, чего собственно мне и было надо.

Я с достоинством прошагал к гренадерам. Они увидели меня, удивлённо открыли рты, но я подал знак молчать. Очень спокойно, будто так и надо, парни встали, отряхнули испачканные одежды (в крепости их не стали переодевать) и гуськом отправились за мной на улицу. Точно так же нарочито медленной походкой мы пришли на каретный двор Хоффа, растолкали задремавшего кучера и велели ему двигать в дорогу. Курту на сборы потребовались считанные секунды. Колокольного звона за своей спиной мы так и не услышали.

Глава 11

В Мемеле пришлось прождать целую неделю, пока в порт не зашёл осуществлявший регулярную почтовую перевозку между Кронштадтом, Данцигом и Любеком пакетбот 'Новый Почтальон'. Корабль спустили на воду в прошлом году, командовал им капитан Измайлов.

Поблизости ухали 'бабы', вколачивая сваи в каменистый грунт. Под их шум я и завёл неприятный разговор с капитаном.

Он долго мялся, не соглашаясь взять нас на борт. Больше всего его смущало отсутствие документов.

– Даже не знаю, как быть, – говорил капитан, с сомненьем вглядываясь в наши лица. – Как дворянин, готов поверить вам на слово, но, как морской офицер, я приучен к установленному порядку и не имею права его нарушить.