Гвардеец – Дороги Европы

Перед входом в гавань Кронштадта к 'Новому Почтальону' пристал большой весельный бот, с него на палубу пакетбота под крики чаек высадилась команда солдат во главе с армейским поручиком гренадерского роста, светловолосым, с грубой мордой трамвайного хама и манерами слона в посудной лавке. Начался первый акт марлезанского балета под кодовым названием 'таможенная проверка'. Нет, я, конечно, понимаю, что среди таможенников всегда были, есть и будут хорошие и честные люди, которые исправно несут службу, знают в ней толк, не берут взяток и намного щепетильней английской королевы. Но, увы, их пути почему-то никогда не пересекались с моими, что в той, что в этой жизни. Не берусь строить догадки. Возможно, большая власть и впрямь порождает вседозволенность, а полномочия у таможенников и в самом деле были немалыми.

Эти парни больше походили на шайку Хромого Джо из прерий или стаю диких обезьян, по недоразумению облачённых в военные мундиры, и вели себя соответственно. Признаюсь, в тот момент мне стало обидно. Если театр начинается с вешалки, то первой витриной любой страны является таможня. Нет, я конечно рад, что времена заигрывания перед иностранцами в моём будущем канули в Лету. По идее это просто замечательно: отчизна в первую очередь должна уважать своих подданных и создавать для них режим наибольшего благоприятствования. У нас до этой элементарной мысли долго не могли додуматься, и соотечественников десятилетиями держали за людей второго сорта. Потом вместо того, чтобы подтянуть качество обслуживания, нам всем просто стали одинаково хамить, не обращая внимания на герб в паспорте.

Таможня восемнадцатого века в этом плане не сильно отличалась от таможни из 'светлого' будущего.

Подобно урагану, солдатская братва пронеслась по верхней и нижней палубам, хватая всё, что, по их мнению, плохо лежит. У английского джентльмена в сундуке нашлось несколько бутылок бренди. Хотя провоз спиртного в такой таре и разрешался, тем не менее…

– Бог послал, – довольно потирая ладошки, сообщил один из таможенников.

Ап! и, несмотря на все протесты англичанина, содержимое бутылок исчезло в бездонных солдатских желудках, правда, две-три были конфискованы в пользу поручика. В противном случае, тот бы остался весьма недоволен подчинёнными со всеми вытекающими последствиями.

– Это произвол! Я буду жаловаться! – брызгая слюной, вопил ограбленный британец, но солдаты открыто смеялись ему в лицо.

Контрабандисты, которые были тёртыми калачами, предусмотрительно раздали на время досмотра шляпы морякам, однако таможенники тоже имели большой опыт и сразу сообразили, отчего это на головах у всей членов команды красуются новёхонькие головные уборы. Недолго думая, солдаты стали давать морякам тычки и отбирать шляпы. Дело едва не дошло до драки. Я видел, как сжимаются кулаки у матросов. Коек-то из мореманов стал клятвенно заявлять, что этого так не оставит и разберётся на берегу, когда 'сухопутные крысы' не будут при исполнении, однако таможенники не очень-то боялись этих угроз.

Поручик подошёл к Измайлову и осведомился всё ли в порядке. Тот без особого восторга, но всё же сдал 'беспачпортных' пассажиров. По приказу таможенника нас сразу обступили вооружённые солдаты.

– Поручик Ельнин, – представился офицер. – Попрошу показать ваши бумаги.

Он пристально разглядывал наши сияющие лица. Очевидно, никак не мог поверить, что человек в здравом уме будет настолько рад возвращению на родину. Я виновато развёл руками:

– У нас при себе ничего нет, господин поручик.

– В таком случае я не могу разрешить вам спуститься на берег, – предупредил Ельнин.

От него несло водкой и чесноком. Внешностью он до боли напоминал одну сволочь, едва не угробившую большую страну, не хватало только дирижёрской палочки.

– Я сержант лейб-гвардии Измайловского полка Дитрих фон Гофен, находился в зарубежной поездке по деловым надобностям, – пояснил я. – Со мной мои подчинённые, гренадеры этого же полка.

– Без надлежащих, оформленных по всем правилам бумаг, вы – никто. Повторю, что вам не разрешено ступить на российский берег. Сожалею, но таковы правила.

– Думаю, вам будет легко установить наши личности. Отправьте запрос в полковую канцелярию, она подтвердит, что мы те за кого себя выдаём. Если понадобится, мы готовы посидеть необходимое время под замком.

– Не вижу в этом необходимости, – неприятно осклабился поручик. Я неправильно истолковал его слова.

– То есть вы нам верите, и мы можем сойти с корабля? И без того узкие калмыцкие глазки офицера превратились в две щёлки.

– Никоим образом, – окрысился поручик. – Я прикажу стрелять в вас, если вы ослушаетесь. Плывите обратно. Остальное меня не касается. Я разозлился:

– Послушайте, поручик, вы совершаете большую ошибку. Если будете продолжать в том же духе, я даже не знаю, что с вами сделаю.

– Зато я знаю, – отрывисто произнёс таможенник. – Вы осмелились угрожать мне при исполнении. Думаю, вас стоит проучить. Эй, братцы, попотчуйте невежу.