Гвардеец. Том 1. Вернуть величие

Ребята заморочились, они выждали момент, когда я покину вагон. И как только заметили меня, идущим вдоль поезда, выскочили всем составом и направились навстречу.

— Теперь-то ты от нас никуда не сбежишь, выродок! — Алексей воспламенил руки и ускорился. Парни тоже что-то там продемонстрировали. Похватали своих старых мутных духов и трансформировали во что-то вроде оружия.

Анна замедляется, я — ускоряюсь. Пропуская мимо себя огненный шар, хватаю за шею Алексея и сталкиваю её с окном опустевшего вагона. Стекло разбивается вдребезги, на осколках остаются капли крови визжащего от боли парня. Другие пытаются ранить со спины, но я быстро покрываюсь металлом. Вытягиваю руку, и в той образуется клинок, который в тот же миг воспламеняется. Отражая им первый удар, хватаю за шкирку одноклассника и прохожусь по ногам долом меча, выбивая опору из под ступней. Второго достаю апперкотом, усиленным аурой. Затылок его взрезается в корпус вагона, оставляя на нём вмятину. Другие трое пытаются выдумать что-то хитрое. Но падают навзничь сразу, как только я до них добираюсь.

Оборачиваюсь на Анну. Она стоит, как вкопанная.

— Ты идёшь?

— Д-да!

Не успел я преодолеть и десяти метров, как нас окружила группа сотрудников. Первые надели на мои запястья наручники, а другие рванули помогать раненным.

— Оставьте его, он лишь оборонялся, — Анна нахмурилась.

— Извините, госпожа. Парень задержан до выяснения обстоятельств.

— Поезжай, — кивнул я Покровской. — Увидимся на учёбе.

— Но!..

— Я сказал, поезжай. Я разберусь.

— Хорошо. Только дай знать, как отпустят, — оглянула сотрудников Анна и потопала прочь с платформы.

Меня же повели в один из кабинетов охраны.

Сотрудники посадили меня за стул, включили видеозапись с камер наблюдения и принялись внимательно изучать. Там было видно отчётливо, как группа парней вырывается из вагона и мчит наперерез. А потом терпит полный крах.

— Я лишь применил силу для самообороны, — обозначил я спокойным тоном.

— Действительно, — кивнул полицейский. — Но вы разбили стекло вагона. Оставили вмятину на корпусе. Придётся оплатить нанесённый ущерб. После этого мы вас отпустим на учёбу.

Я согласился быстро, но кто же знал, что замена стекла и выпрямление вмятины обойдётся мне примерно в ту же стоимость, за которую я выкупил отдельное купе?

— В следующий раз буду разбивать головы о что-то более дешёвое, — поморщился я, разминая свободные кисти.

Полицейские заулыбались, переглядываясь, но отпустили. Я шагал по коридору в сторону выхода, как внезапно наткнулся на знакомое усатое лицо. Это был тот самый начальник полиции, который помог восстановиться в школе и пройти обучение экстерном.

— Константин Павлович, доброе утро, — он приветствовал меня рукопожатием. — Как узнал, что вы в столице, немедленно прибыл. Вы должны пройти со мной.

— Куда?

— Для начала в центр полиции. Отныне вы стоите на учёте в Москве, поэтому нужно будет пройти пару тройку процедур и подписать кой-какие документы.

А, снова эта бюрократия. Припоминаю. Он говорил, что меня по приезде будет ожидать что-то подобное, когда выпускал из обезьянника ещё месяц назад.

Пришлось согласиться. Мы вышли из вокзала, присели в полицейскую машину и направились в незнакомом для меня направлении. Впрочем, в Москве любое направление было мне незнакомым. За четыре сотни лет это место изменилось до полной неузнаваемости. Единственным ориентиром служила Москва река, и та была скрыта за скребущими облака зданиями.

Прибыв в монументальное здание, удивляющее своим устрашающим видом, мы направились в один из корпусов.

— В Новгороде я так и не представился, — подал голос начальник, сканируя карточку-пропуск. — Я Геннадий Филипович Некрасов.

— Приятно.

— Первым делом мы изучим твою стихийную структуру организма, Константин, — продолжал он. — Поймём, к чему ты предрасположен и на что годен. В отличии от дворян, ты не имеешь особого статуса и по сути являешься… социальщиком. Ну, или льготником, тут как хочешь. Ключевое различие в том, что на период обучения ты можешь быть вызван в любое время на случай опасности возникновения Разлома.

Я кивнул. Понимал, что в школе меня восстановили не за красивые глазки. К тому же, будь я дворянином, эти люди нашли бы ещё сотню причин изучить меня и использовать в своих интересах. Что это значило для меня? Возможность проявить себя, как можно быстрее заполучить статус гвардейца и претендовать на титул.

Проходя по коридору, на пути мы периодически встречались с молодыми людьми, грудящимися около дверей кабинетов. Если судить по одежде, никто из них не принадлежал к дворянскому сословию, а по лицам их читалось волнение.

— Скауты? — поинтересовался я, когда мы миновали подростков.

— Можно и так сказать, — хмыкнул начальник. — Одарённые, рождённые в бедных семьях.

Завернув по коридору, мы остановились у последней двери — более широкой. Сделав три стука, Геннадий Некрасов открыл дверь и пригласил меня.

В кабинете нас встретил мужчина средних лет. Он приветствовал Некрасова и жестом велел мне идти за ним.