Гвардейская кавалерия

— Конечно, в одном из здешних тенистых городских парков, — легкомысленно передёрнул плечами Михаил. — Тут этого добра — навалом, более десяти штук: «Аламеда», «Испания», «Мексика», «Виверос де Койоакан», «Серро де ла Эстрелья», «Утонувший парк», ну, и так далее. Есть даже «Сад Пушкина» — «Jardin Pushkin». Он, кстати, достаточно большой, с удобными лавочками, детскими площадками и бюстом поэта, рядом с которым установлена прямоугольная табличка с надписью следующего содержания: — «Александр Пушкин, русский поэт-революционер, родился в Москве шестого июня 1799-го года. В 1820-ом году за свою «Оду Свободе» был сослан на Кавказ…». То есть, свободолюбивым мексиканцам важна, прежде всего, революционная составляющая вопроса. Причём, любого…. Почему в Мехико так много парков? Кислорода здесь хронически не хватает. Поэтому и городские жители такие сонные. И чтобы окончательно не заснуть, по вечерам и выходным дням все ходят на бокс, петушиные бои и местную корриду. Ну, и парки разбивают повсеместно. Мол, дело государственной важности, так как листья деревьев и кустов — по мнению высоколобых учёных — вырабатывают живительный кислород…. «Сад Пушкина»? Нет, он находится совсем в другой стороне. В следующий раз обязательно посетим. А через пару остановок мы выйдем и проследуем в парк «Аламеда». На его месте когда-то, много веков тому назад, располагалась одна из резиденций знаменитого императора Монтесумы[23]. Позже — площадки для торжественного сжигания средневековых еретиков. А теперь — длинные тенистые аллеи, развлекательные аттракционы, различные музеи и неплохой зоопарк…. Ага, друзья нашего Эрнесто вышли на прогулку. Идут себе по тротуару улицы имени президента Франсиско Мадеро, болтают. Во, хохотать начали на всю округу, за бока хватаются. Та ещё парочка. Небось, пикантными анекдотами обмениваются. Смешливые и несерьёзные — это что-то. Как и полагается, впрочем, идейным и записным революционерам…

«Революционерам?», — недоверчиво захмыкал наблюдательный внутренний голос. — «Ерунда какая-то. Или же шутка юмора не смешная…. Ну, никак эти молодые люди не тянут на пламенных карбонариев. Не тянут, и всё тут. Один очень высокий, чуть сутулый, с аккуратно-зачёсанными назад чёрными волосами и щёгольскими пижонскими усиками. Одет откровенно-франтовато, что называется, с иголочки. Стильный светлый плащ — а-ля «я вчера из Парижа». Цветастый шейный платок. Остроносые ботиночки начищены до блеска зеркального. Небрежно опирается на элегантную прогулочную тросточку. Классический кабальеро-сердцеед и любимчик женского пола, короче говоря…. Кто он по должности-профессии? Может, банковский клерк средней руки. Или же подающий надежды адвокат по бракоразводным процессам…. Второй юноша гораздо ниже. Облачён в старенькую джинсовую куртку, грязно-бежевую футболку, мятые широченные штаны и потрёпанные башмаки-развалюхи. Типичный молоденький пролетарий с городских окраин. И не пролетарий даже, а разносчик готовой пиццы или же продавец-грузчик из маленького молочного магазинчика. А физиономия, и вовсе, подростковая, с жиденькими «кошачьими» усиками…. Что там Банкин бормочет? Мол, это Фидель и Рауль Кастро? Вот же, блин горелый. Лоханулся, извини…. А всё стереотипы проклятые. В частности, отсутствие у Фиделя бороды и буржуазный стиль одежды. Шире надо смотреть на этот призрачный и переменчивый Мир. Шире…».

Глава восьмая Перед стартом

В парке «Аламеда» — особенно после навязчивого городского шума и бестолковой суеты — было прохладно, тенисто и свежо. В густых кронах высоких деревьев, азартно гоняясь друг за другом и ловко перепрыгивая с ветки на ветку, громко цокали шустрые серо-рыжие белки. В аккуратно-подстриженном кустарнике, тянувшемся вдоль длинных буковых аллей, беззаботно чирикали-посвистывали разноцветные пичуги. Между изысканных геометрических узоров красно-бурых гравийных дорожек били, нашептывая что-то философски-успокаивающее, стройные фонтаны.

А ещё — из глубины парка — долетала светлая музыка. Вернее, глубокий грудной женский голос пел — под мелодичные переборы нежных гитарных струн: