Читаем Гвардейцы в боях полностью

6 марта дивизия совместно с другими частями 12-го гвардейского и 79-го стрелкового корпусов решительным ударом отбросила остатки фашистов к Штеттинской бухте. Дивизия была отмечена в Приказе Верховного Главнокомандующего от 6 марта. С ходу овладев городом Каммин, передовые подразделения дивизии вышли на побережье Балтийского моря.

— Мы уже ноги помыли в морской воде, товарищ генерал! — докладывал мне капитан И. Т. Обушенко[59], передовой отряд которого, усиленный батареей противотанкового дивизиона, ротой танков и взводом саперов, первым достиг побережья.

— В подтверждение вышлите бутылку морской воды, — пошутил я.

И хотя это было на самом деле сказано в шутку, Обушенко в доказательство прислал на мой НП бутылку балтийской воды.

12-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. Ф. Казанкина (в командование корпусом вступил 11 февраля 1945 года) должен был наступать на Штепенитц, но так как левый сосед 3-й ударной армии отстал, 12-му стрелковому корпусу было приказано наносить удар строго в южном направлении и во взаимодействии с частями 2-й гвардейской танковой бригады овладеть городом Голлнов.

…Город Голлнов. Расположен среди лесов и рассекается небольшой рекой Иной. Пересеченная местность, озера и болота препятствовали продвижению к городу, сковывали маневренность действий наших войск. К. тому же на подступах к городу были заранее созданы всевозможные инженерные заграждения, в частности были устроены завалы и минные поля.

Задача по овладению городом возлагалась на 52-ю гвардейскую и 33-ю стрелковые дивизии, совместно с подразделениями танков 2-й гвардейской танковой армии.

После короткой 15-минутной артподготовки, стрелковые подразделения в сопровождении танковых частей, используя обходной маневр, перешли в наступление: 33-я дивизия — с северо-востока, 52-я — с юго-запада. 10-я танковая дивизия СС и дивизия «Бервальде» оказывали упорное сопротивление. После повторного артналета, действий орудий прямой наводкой и огня танков с места по вновь выявленным огневым вражеским точкам к исходу дня мы штурмом овладели городом. Остатки разгромленного врага были отброшены на юго-запад.

При штурме города смелость и решительность проявили многие подразделения дивизии. 9-я батарея 124-го артполка капитана Александра Петровича Коваля прямой наводкой уничтожила два тяжелых пулемета, орудие и два взвода солдат. 57-й гвардейский отдельный истребительно-противотанковый дивизион Н. В. Позднякова подбил танк, две бронемашины и подавил два тяжелых пулемета. Командир 1-го батальона 153-го полка капитан И. Я. Тоткайло личным примером воодушевлял и увлекал бойцов на штурм вражеских укреплений. Решительно действовали танкисты 2-й гвардейской танковой армии, артиллеристы, минометчики приданных дивизии подразделений.

Можно привести много примеров героизма. Вот только один из них.

1-я рота старшего лейтенанта Трубникова из 155-го гвардейского полка попала под ливень фланкирующего пулеметного огня противника и не могла двигаться ни вправо, ни влево, а тем более вперед, и залегла. Видя это, командир отделения гвардии сержант Карим Султанов принял решение уничтожить вражеский пулемет.

Используя складки местности, он по-пластунски подобрался к огневой точке и дал по ней очередь из автомата, но пулемета не подавил, сам же был смертельно ранен. Собрав последние силы, он поднялся, сделал несколько шагов и упал на пулемет, заставив его на некоторое время замолчать. Карим Султанов за свой подвиг был посмертно удостоен высокой награды. Гвардейцы воспользовались этим: рота Трубникова стремительным броском ворвалась на позиции врага и в рукопашной схватке завершила его разгром. Успех роты дал возможность батальону быстро развить наступление.

Когда мы захватили город, он во многих местах горел. Жителей было мало. Повсюду были расклеены плакаты и лозунги, призывавшие жителей города вступать в части фольксштурма «для защиты жен и детей от степных варваров востока». Однако, как вскоре убедились сами жители, овладев городом, «степные варвары востока» ничего плохого, а тем более, варварского, им не сделали.

Наступление наших войск отличалось решительностью, высоким темпом. Преследование врага не прекращалось ни днем ни ночью. Средний темп продвижения танковых соединений составлял 40–45, а общевойсковых — до 30 километров в сутки, а в отдельные дни — и того больше[60].

С 8 марта 52-я дивизия вела наступательные бои юго-западнее Голлнова, добивая потрепанные части 10-й танковой дивизии СС. В течение последних шести суток дивизия с боем прошла около 70 километров и приблизилась к Берлину.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное