Гвардейцы в боях

К 28 апреля положение окруженной в Берлине вражеской группировки еще более ухудшилось. Территория, которую она занимала, значительно сократилась. Шансы на деблокаду уменьшались. В результате согласованных ударов советских войск с севера и юга приближалось завершение расчленения группировки на три части. Удар по рейхстагу наносился 79-м стрелковым корпусом по самому короткому пути — с северо-запада, откуда его менее всего ожидали гитлеровцы. «Горловина» между группировками врага, зажимаемого в кольцо в северо-восточной части Берлина и южной части Шарлоттенбурга и Халензее (парк Тиргартен), сузилась до 1200 метров, между южной и группировкой в районе Вестенда и Рулебена — до 500 метров. Однако заранее подготовленные сооружения и препятствия, прикрываемые огнем всех видов оружия, и наличие широко разветвленной сети подземных путей сообщения позволяли фашистскому командованию маневрировать резервами, перебрасывать их с одного участка на другой. И чем больше положение фашистов ухудшалось, тем больше они стервенели, не гнушались применять террористические акты. И все-таки положение вражеской группировки стало уже настолько тяжелым, что командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг в 22 часа 28 апреля счел необходимым предложить Гитлеру план прорыва войск из Берлина. В своем докладе он указывал, что войска смогут воевать еще не более двух дней, так как останутся без боеприпасов. Прорыв предполагалось осуществить на запад вдоль Андерхеерштрассе, южнее Вильгелмштадта, тремя эшелонами. Первый эшелон предлагалось усилить основной массой танков, штурмовых орудий и артиллерии. Гитлеровская ставка для большей безопасности должна была выходить со вторым эшелоном. Это мне стало известно от пленных генералов.

О реакции Гитлера на предложение о прорыве Вейдлинг в своих показаниях после пленения писал так:

«Долго размышлял фюрер. Он расценивал общую обстановку как безнадежную. Это было ясно из высказанных им длинных рассуждений, содержание которых вкратце можно свести к следующему: если прорыв даже и в самом деле будет иметь успех, то мы просто попадем из одного котла в другой. Он, фюрер, тогда должен будет ютиться под открытым небом, или же в крестьянском доме, или в чем-либо подобном и ожидать конца. Лучше уж он останется в Имперской канцелярии. Таким образом, фюрер отклонил мысль о прорыве»[71].

Вечером 29 апреля после полуторачасового доклада Гитлеру генерал Вейдлинг вновь предложил прорываться на запад. Гитлер и на этот раз не принял определенного решения. Попытки 12-й немецкой армии прорваться к Берлину и помочь группировке, а равно и попытки самой группировки вырваться кончились безрезультатно. Катастрофа стала неотвратимой.

Советские воины уже отчетливо видели, что полный и окончательный разгром гитлеровцев — это вопрос дней.

Но все чувства, которые волновали и которыми жил наш солдат и командир в преддверии победы, не лишали их высокого гуманизма, воспитанного коммунистической партией. Именно гуманизм, человеколюбие руководили ими, когда они, рискуя собственной жизнью, спасали немецких детей, выносили из огня пожаров, прятали от пуль и снарядов фашистов.

…Бушует пламя войны, идет жестокий бой. В верхних этажах одного из домов засели гитлеровцы, ведут усиленный огонь. Но наши бойцы просят артиллеристов и танкистов не разрушать дом, так как в его нижних этажах и подвалах находятся дети, женщины, старики.

…Горит четырехэтажный дом, из которого доносится детский плач. Не раздумывая, в горящее здание бросается наша русская девушка — связистка Настя Олехова. И вот она уже осторожно спускает ребенка из окна второго этажа, объятого пламенем, на плащпалатку, которую держат Тося Григорьева и Тамара Рженовская. Олехова слышит голос второго ребенка, снова скрывается в огне, спешит вынести малыша. Но задыхается в едком дыму, падает. Рискуя жизнью, Олехову и ребенка спасает старшина Мальцев.

А разве не о благородстве советского солдата говорит подвиг Николая Маслова, который под сильным огнем противника спас немецкую девочку, рыдавшую над трупом матери!

И таких примеров можно было бы привести множество.

С утра 30 апреля, когда положение окруженной группировки стало совсем безнадежным, гитлеровское командование во главе с генералом Вейдлингом начало разрабатывать план прорыва из Берлина, который намечался на 22 часа того же дня. Но этому плану не суждено было осуществиться. К исходу дня группировка врага оказалась расчлененной на четыре изолированные части. В стане врага началась паника. Не действовали никакие призывы к армии гроссадмирала Деница, по завещанию Гитлера ставшего главой правительства, «драться до последнего патрона, до последнего солдата».