Гвардия

– Да ни за что. Кто‑то из сержантов ушел в отставку, открылась вакансия, и вакансия была заполнена.

– Но почему именно вами?

– Спросите об этом у того, кто присваивал мне звание.

– Дважды скромен, – снова сказала она в сторону. Привычка давать комментарии, словно меня здесь нет, начинала потихоньку действовать мне на нервы. – Расскажите мне об Эль‑Тигре.

Я застонал.

– Вы не любите об этом говорить?

– Не люблю, – сказал я. – Давайте закроем этот вопрос раз и навсегда. Я расскажу вам об Эль‑Тигре, но только с одним условием – при мне вы больше никогда не употребите этого названия и вообще не будете упоминать об этой истории.

– Идет. Начинайте.

– Эль‑Тигре, – я обреченно вздохнул. – Это была тяжелая и опасная работа, а также очень противная. Одно из современных монолитных зданий в результате ошибки архитекторов, халатности строителей и сильнейшего подземного толчка целиком провалилось под землю, при этом расколовшись на несколько частей. Разрушения внутри были просто ужасны, однако снаружи все выглядело не так страшно. Если не знать, что в глубине воронки находятся шестьдесят с лишним этажей. По данным управляющего, в здании находилось еще около тридцати человек, остальных успели эвакуировать. Была снаряжена обычная в таких случаях команда из эмчээсовских спасателей, они спустились на четыре этажа и встретили завал, обойти который было невозможно. Направленные взрывы в здании могли привести к еще большим разрушениям и стоить пострадавшим жизни. Как повела бы себя конструкция, не знал никто, и на подмогу вызвали нас. Рискованная вылазка, поскольку мы не знали, как сильно пострадало строение внутри. Мы «нырнули» втроем, нашей задачей было постараться найти максимальное количество людей, собрать их в одном месте и вывести через временный нуль‑пространственный туннель, монтируемый еще двумя нашими парнями. Один из троих, вошедших в здание, скоро вышел из игры: он провалился в шахту лифта, и его засыпало обломками. К счастью, компьютер успел вытащить его оттуда до того, как нанесенный ему вред стал непоправимым...

Рассказывать мне было трудно. Я снова перенесся в тот пыльный ад, увидел кромешную темноту, рассекаемую лучами наших фонариков, на свет которых теоретически должны были реагировать люди, низкие проходы со спертым воздухом, по которым приходилось пробираться на четвереньках. Я заново ощутил тот ужас, который мы испытали, когда здание в очередной раз просело, поверхность пола накренилась на сорок пять градусов, и не успевший ни за что ухватиться Альварес с коротким вскриком исчез в темноте. Я вспомнил плач и истерику людей, отчаявшихся и ожидающих смерти, до последнего момента не верящих в то, что помощь все‑таки пришла. Некоторыми из них овладела странная апатия, и нам чуть ли не силой приходилось тащить их к месту сбора.

– В живых нам удалось найти шестнадцать человек, остальным мы уже помочь не могли, – продолжал я свой рассказ. – Среди них была одна старушка, которая наотрез отказывалась выходить, если мы не заберем с собой ее домашних любимцев, кажется, троих пекинессов. Я не слишком силен в кинологии, помню только, что это были такие маленькие лохматые собачонки... Она готова была умереть вместе с ними, но не бросать их там одних. Не мог же я применять силу к пожилому человеку? Пришлось возвращаться и прихватить их с собой. Сволочи кусались и царапались, они не понимали, что я пытаюсь спасти им жизнь... Я выходил с ними последний, тут‑то меня и сфотографировали, а потом фотографию напечатали чуть ли не все газеты Лиги. Парни собирали все вырезки и оклеивали дверь в мою квартиру... Вот и весь «героизм от Соболевского». Я вас уверяю, никто бы в те руины не полез, если бы речь шла только о собаках, но о людях в большинстве газет почему‑то не упоминали.

– Это великодушно, – решила Диана. – Ведь вы могли забрать старушку и просто наплевать на животных.

– С таким же успехом можно было наплевать и на саму старушку, – сказал я. – Думаю, что, оставшись без своих любимцев, она бы долго не протянула.

– И часто вы сталкиваетесь с подобными ситуациями?

– В разных формах – почти каждое дежурство.

Что бы она ни подразумевала под словом «подобное», ответ подходил к любому варианту.

– Что ж, сержант Соболевский, – сказала она, – с вами мне все понятно. Что у нас дальше по программе?

– Полковник ясно дал мне понять, что хочет вас ознакомить со всем процессом, так что следующим шагом я планировал нанести визит Группе Вербовки.

– Прекрасно, – согласилась она. – Но, может быть, мы сначала перекусим?

– Как вам будет угодно, – сказал я.

Если она будет есть, у нее будет занят рот. А если у нее будет занят рот, то разговаривать она не сможет. Это хорошо. Потому что вопросы молодой и очень талантливой журналистки действовали на меня с разрушающей силой иглогранаты.

Надо поймать Полковника на слове и устроить ему интервью с этой милой леди. Пускай на собственной шкуре испытает, какую свинью он мне подложил.